Блог Бабы Яги – 2. Темная сторона
Шрифт:
Это я удачно заглянула в Лукоморье, буквально с пляжа на пляж, души проводить, работу ведь никто не отменял. После разгрома армии захватчиков начали появляться мои «гости» из местных: души мужчин, женщин, стариков. По пути ко мне их теперь никто не перехватывал и не употреблял вместо еды. Хлопот прибавилось.
Бальтазар перестал кувыркаться в песке и уставился на витязя:
– А так можно было?
– На кой ему деревня? – в один голос вопросили мы.
– А я почем знаю, Баба Яга. Он не шибко-то с людьми общается. – Михаил Юрьевич погладил седую бороду. – Я тут дозоры ставлю, покуда все целы, никто не вылазит.
– Там еще не знают, что войско полегло до последнего рядового, да и Ключа у
Не «если» – когда.
Над головой шелестела крона Дуба, тихо рассказывая какие-то истории. Правда, если бы деревья могли говорить, что бы он поведал? С самого сотворения миров стоит, наверное, и нежным росточком никогда не был. Сгусток энергии, именуемый здесь солнцем, а в сказках – котом, содержит память несметного множества душ. Я только раз прикоснулась к нему, прося о помощи, и едва не лишилась рассудка. Не будь рядом Ядвиги, разделившей со мной напряжение… Не знаю, не думаю, что я бы справилась. Вообще туманные, обрывочные воспоминания: помню, как сквозь тело словно лава текла – так было горячо, от цепи через меня в Ядвигу – и снова в цепь, помню слова, что сами слетали с губ, помню, как часть силы покидала тело и темнело сознание. А потом они ответили – все разом, и так больно стало в ушах и глазах от их ответного «да», жгло, и резало, и просилось наружу, пытаясь вырваться прочь из моей головы, разорвать оковы плоти и разлететься воплем по миру… Я зажмурилась, отгоняя воспоминания. Надеюсь, никогда больше не придется обращаться к Источнику. Никогда.
– Да уж не зашибем своего-то. Новобранцам инструкция дана: сначала рога считать, а потом бить, – успокоил Черномор, возвращая меня в настоящее. – Друг ваш, тот, что в голубей обращается, – новый мастер, часто тут появляется, так же говорил. А стоит, бывает, с кошкой своей, на древо смотрит и молчит. Ждет, видать. Потом в море улетает.
– Селину встретить хочет, – сказал кот.
– Русалку, дочь царя морского? – удивился Черномор.
– Бальтазар, не сплетничай! – цыкнула я на компаньона. Тот лишь хвостом махнул на меня:
– Это не сплетни.
– А что тогда?
– Обмен подробностями.
Витязь покачал головой:
– Она – рыба, он – птица, что за диво. Молодо-зелено, конечно. Они все легкомысленны и взбалмошны, девицы эти, приплывут – и ну парней завлекать. Глаз да глаз нужен. Эх!
Мне Селина не показалась такой глупой. Она другая, возможно, думает не так, как человек, живет не как человек, так что с того? Мы распрощались.
– Бальтазар, мне даже в голову не приходило, что она королевских кровей.
Подумать только, какое неожиданно перспективное знакомство!
– Яу тоже не знал, – кот задумался. – У Морского царя их тринадцать, говорят.
А у Тохи губа-то не дура: на принцессу замахнулся.
Деревня Косые Ложки встретила нас полноценным КПП, будто мы между государствами, а не внутри Лукоморья. Настолько разительное отличие от Гниль-ноги, что я даже опешила от неожиданности. Мы припарковали избу в лесу метров за двести до деревни, на всякий случай. Я переоделась в зеленую юбку до пят и самую простую льняную блузку, какую только нашла в магазине, прикрыла свой пугающий глаз густой прядью волос, взяла документы. Надеюсь, намордник на кота здесь не потребуют. Боюсь, так мирно, как в прошлый раз, Бальтазар подобное заявление не спустит – кротости в нем теперь еще меньше, чем было.
Высокий забор из толстых бревен глухой стеной укрывал деревню от посторонних взглядов, за ним явственно слышался шум масштабной стройки. Массивные ворота из грубо отесанных досок для въезда телег закрыты, небольшая дверца для пеших путников – тоже. За забором – сторожевые вышки с лучниками по всему периметру, и нас уже взяли на прицел. Дверца открылась, вышел дюжий мужик в воинском облачении:
– Чего надобно?
– Добрый день. Хотим посетить деревню, купить еду и кое-какую утварь, – мирно улыбаясь, ответила я. Привратник окинул меня взглядом с головы до ног, двухкомнатного кота – от ушей до хвоста, но документы не попросил.
– Деревня закрыта, никого не впускаем. Отправляйтесь в другую.
– Как так закрыта, где это видано? – не понял Бальтазар. – Что вы там строите?
– Приказ Его Светлости. Секретно.
– Какой такой светлости? – уточнила я, впрочем, догадываясь, о ком речь.
– Князя Андрея Бессмертного.
Второй раз за день поражена до глубины души. Охранник безразлично смотрел на нас бледно-голубыми глазами с красными опухшими веками. От него несло чем-то кислым и костром.
– Кощея?! – выдавила я из себя.
– Он не велит себя так называть. Прощайте, – и охранник потопал обратно.
– Подождите, а он сам здесь?
– Нет, ускакал утром.
Дверца с грохотом закрылась, мы с минуту постояли, притворяясь статуями, переглянулись и давай хохотать, аж до слез.
– Князь Андрей! – ухихикивался кот.
– Его Светлость! – поддакивала я.
– Какой откат по карьерной лестнице: из царя в простые князьяу!
Шутки шутками, а с какого перепуга царь пустоши вылез к нам, объявил себя князем и бес знает что творит с деревней? Как это возможно – купить людей вместе с их жильем? Не во времена крепостничества живем. Можно слетать к Соловью, расспросить, но мне неохота. Охрана деревни тоже примечательна: не мужики от сохи, а специально обученные воины. Подозвала ступу, и мы взлетели над Косыми Ложками.
Ничего ужасного, на самом деле, за забором не происходит: народ снует туда-сюда, куда ни кинь взгляд, что-то пилят, строят, кнутами никого не бьют. Как говорится, никогда такого не было, и вот опять – ничего не понятно. Лучники заметили нас, полетели стрелы. Не долетели, но моя темная половина сразу возмутилась:
– Может, парочкой молний их угостить?
– Окстись, безумная! – покосился на меня компаньон. – Народ чем виноват?
И то правда. Напишу лучше Кощеюшке, расспрошу, как живет, что удумал.
Два с половиной месяца прошло, как Каз ушел. Черепа его сородичей вокруг Изольды перестали цеплять взгляд. Пейзаж как пейзаж, не хуже других. Подумываю сделать из них светильники – как в сказке, да пока не знаю, каким образом. Получить знания можно, но для этого необходимо погрузиться в себя, а мой внутренний мир сейчас место не из приятных. Там лабиринт, построенный не мной, где за каждым поворотом – чужие голоса и воспоминания, и в них так легко потеряться. О чем не мог написать летописец просто потому, что не знал: в ночь потери Бальтазара в меня влилось множество чужих жизней. Они похожи на атомные тени людей в Хиросиме: вот здесь был человек, а осталась только тень – память о нем. Эти тени что-то в жизни не успели, не смогли и хотят быть услышанными, но, начав говорить, долго не замолкают. Им только дай повод, покажи, что нуждаешься в знаниях поколений, и они зашепчут наперебой, вначале тихо, затем громче и громче. Расскажут, что такое лукоморское «солнце» и какие слова надо сказать, чтобы попросить помощи, а потом возьмут свою плату – поглотят тебя. В ночь битвы я пыталась слушать только себя, отгоняя эхо чужих, и так яростно била врагов, как будто свет молний мог разогнать древние тени, загнать их в самые дальние углы лабиринта, чтобы сидели и боялись показаться без разрешения. В какой-то момент они меня побороли, словно я раздувалась изнутри под напором силы, кричала от боли, не контролируя себя, пыталась сбросить напряжение, разбивая врагов. Ядвига спасла меня.