Блог демона Шаакси, или адская работёнка
Шрифт:
Я улыбнулся, глядя, как машины постепенно зажигают фары, а внизу, в долине, свет вспыхивает в окнах домов. Это зрелище всегда меня завораживало, ещё с тех пор, как люди в первый раз придумали использовать факелы.
Огни во тьме — одно из самых прекрасных зрелищ на свете.
Как минимум, для меня.
Мы с Хэлом сидели на высоченном фонарном столбе прямо по центру моста и пили кофе.
Разумеется, в теории для таких посиделок человеческие тела не то чтобы предназначены. Но вся эта ерунда с танцами на булавочной головке касается
— Когда я здесь, я вспоминаю, что в общем-то люди не так уж плохи, — сказал я. — И чувствую границу, и высоту, и полёт — всем своим телом, всем существом. Как ни крути, а этот мост стоит на нескольких разных границах. Именно потому на нём так хорошо.
— Как минимум нам подобным.
— Как минимум нам подобным… Много ли ещё на свете мест, где фраза “мост под мостом под мостом” может обрести смысл? Понятно, что до отражений тут очень близко, только руку протяни. Если бы я мог, то жил бы прямо там, внизу, в тех домах.
— А почему не можешь? — изумился Хэл. — Только не говори мне, что во всём виноват Шеф, который тебе недолюбил. Потому что тогда я тебя, высшего демона пяти тысячелетий от роду, играющего в бедную сиротку, точно укушу. И даже драконью челюсть отращу для такого дела, тряхну стариной.
— Что, вот прямо драконью? — уточнил я восхищённо.
— Надо же придумывать всяким полоу… то есть, прости, праведным рыцарям подвиги? Так что да, пару раз бывало. Если уж на то пошло, дракон у меня — одна из устоявшихся звериных форм, как у тебя голубь.
Я попытался не завидовать. И не ржать.
По обоим пунктам получилось не очень.
— Ладно, не буду жаловаться на то, что мне мало платят! Я обожаю чувство жалости к себе, недооценённому, благо оно — важная часть моей работы. Но даже мне не по силам притвориться, что у меня не хватает денег. Просто… скажем так, по личным причинам я не могу уехать.
— По личным причинам?.. Смешно.
— Наверное.
— Объясни.
— А не лопнешь?
— Мне интересно. Объясни.
Я почувствовал почти непреодолимое желание поделиться. Перед глазами замелькали картинки: могила на старом пражском кладбище, часы, которыми моя душа так дорожила, дом, в котором она жила, улицы, по которым ходила… Теперь она здесь, со мной в ангельском обличье, но она совсем юна. Совсем на себя пока ещё не похожа.
И это хорошо, это отлично, но в глубине души я тоскую — по нашему противостоянию равных, по посиделкам, по привкусу тёмного колдовства на языке, по разговорам.
Я не хочу покидать эти улицы… слишком уж много воспоминаний тут живёт.
Хэл хмыкнул и отвёл взгляд.
— Интересно. И всегда смешно.
Это начинало раздражать.
— Снова твои штучки из отдела лжи?
Хэл только хохотнул.
— Мне не нужны никакие штучки из отдела лжи, чтобы видеть очевидное. Вот скажи, Шаази, ты веришь во власть дорог?
Серьёзно?
Да они издеваются!
Нет, не сдержусь.
— Вы со своим этим Пророком коллективно издеваетесь, — сказал я раздражённо. — Я ещё понимаю, он, светлый, витающий в своих эфирных облаках. Но ты-то не хуже меня знаешь, что значит быть пленником дорог! Ты ведь сам испытал на себе, как хорош наш Шеф в том, чтобы завязывать дороги узлом. Или ты хочешь сказать, что твои дороги он не контролирует?
На лице Хэла нарисовалось самое настоящее возмущённое изумление.
— Я?! Да какие в Бездну дороги… В смысле… Стой, давай с самого начала. Это Шеф, значит, твои дороги связал узлом? Серьёзно?
Теперь пришла моя очередь смотреть на Хэла без понимания. Неужели у ребят из их отдела всё иначе? И, если так, как к ним туда перевестись?
— Все дороги ведут в Офис, — сказал я ему. — Наш Шеф — великий мастер дорог, и именно он заставляет нас каждый раз возвращаться. Допускаю, что у вашего отдела привилегии, но…
И тут Хэл расхохотался.
Он смеялся и смеялся, но это было не так, как в прошлый раз, и…
А когда он был, прошлый раз? Что?..
Перед глазами моими побежали круги.
— Шеф, значит, — голос Хэла звучал отовсюду, и от интонаций и тона мне стало откровенно не по себе. — Это очень удобно, правда? Верить, что твои дороги связал узлом кто угодно, но не ты сам. И ещё удобнее всегда и в любых обстоятельствах точно знать, кого в этом обвинить!
И вот честно, Хэл в этот момент был самой пугающей тварью, которую только можно придумать.
Реальность кривилась вокруг него, размывалась, наполнялась одновременно отчаянным безумием и не менее отчаянным азартом свободы, той самой, подлинной, невозможной, которой не бывает, — но глупо об этом думать, когда воплощение этой самой свободы сидит напротив . И Хэл страшен, он ужасен, и смотреть ему в глаза было почти что мучительно… как смотреть в глаза самому себе.
Без прикрас.
И эта его самоуверенность бессмертного, могущественного, свободного — она встала мне комом в горле, она заставила дрожать от ярости руки, она сорвала все предохранители, как селевой поток смывает плотину.
И я не знал, кто такой Хэл, я знал и не знал, мой разум расслаивался. Подавленные воспоминания всплывали и тонули, очевидные факты плавали под поверхностью, как рыбы под тонким льдом. И вспомнить, кого знали в своё время под именем Хэлаал, было не так уж легко, но возможно… Я понял, кто он.
Я ему врезал.
Я должен сказать, что драка двух материально-нематериальных, суперсильных, способных переноситься с места на место и из отражения в отражение тварей — это всегда зрелище впечатляющее.