Блог
Шрифт:
«Это же буйнопомешанный, — возмутился комсомольский активист, — кто его пустил в метро?!» Он собрался подойти к постовому милиционеру, чтобы тот взял парня под контроль, но понял, что и с милиционером что-то не так. Взгляд! Злой и голодный. Человек в форме сверлил секретаря райкома взглядом, каким обычно Петр и его коллеги провожали с заседания бюро снятого с должности соратника. Особенно пристально милиционер разглядывал комсомольский значок, приколотый на лацкан пиджака. Петр прошел мимо странного стража порядка.
«Побыстрей бы добраться до дома, — думал он. — Итак, мажоры и милиция… Что у них за постовые такие?! Без
На эскалаторе было полно народу — час пик. Петр разглядывал окружающих. Нет, не похожи они на москвичей, на советских людей, которых он видел обычно. Многие едут с прижатыми к ушам руками и разговаривают как будто по телефону! На эскалаторе!!!
Тут Петр заметил плакаты на стенах тоннеля… «Начни свой день с рекламы в метро», «В цветах российского флага» (какого такого «российского» флага?!!!)… А это что?! «Отдыхайте в Греции» и такой откровенный купальник… Порнография! За это же сажают!
«Интересное получается кино. Дяденьки из райкома партии вконец оторвались от жизни. Давно ли они последний раз были в метро? Понятно, на служебных „Волгах“ приятнее разъезжать. И, пожалуйста, результат — „хозяйственники“ из метрополитена проявили инициативу. Так, значит, они понимают политику перемен нового Генсека?! Идеологическая диверсия — вот что это такое! И как же шустро развернулись: еще утром ничего не было! Очевидно, что рекламу развесили совсем недавно, иначе бы уже были сигналы. Бдительный народ, к счастью, остался… Выходные отменяются! По их же совету и сделаю: завтрашний день начну с рекламы в метро! Кстати, может, вот так — с пылу с жару — мне с Таней будет легче поговорить».
Петр быстро проскочил вестибюль станции, не обращая особого внимания на киоски, которых, как и рекламы, еще утром здесь не было, и вышел на улицу. Он торопился домой на Большую Ордынку. Всего два года в райкоме, а уже второй секретарь и уже комната в коммуналке в самом центре столицы. Старый дом дореволюционной постройки, очень большая — 25 метров — комната и всего двое соседей. Причем один — геолог, который постоянно в экспедициях, а второй — друг и коллега по райкому заворг Коля Регеда. Коля младше Петра на два года и пока холостой, гостей (в основном девушек) приглашает нечасто, после того как от Таньки «добро» получит. Считай, одна семья в своей квартире. Петр торопился домой звонить дежурному по райкому партии, а может, даже и дежурному по горкому. Он пока не решил кому. Но всех своих райкомовских дедушек он сдаст! Посмотрим, с какой скоростью они вылетят на пенсию после того, как станет известно о провокации на станции метро «Добрынинская»!
Предстоящая военная кампания прокрутилась в голове Петра за секунды от схода с эскалатора до выхода из дверей метро. Еще какое-то мгновение он осознавал картинку, представшую его глазам, и наконец тысячетонный молот окружающей действительности с размаху вогнал душу Петра в асфальт улицы Люсиновская. Это была не его Москва, не его мир! Новые здания теснили некогда широкие просторы Серпуховской площади и начала Люсиновки; незнакомые надписи: русскими буквами, но не по-русски… Но больше всего Петра потрясли не дома, выросшие за один день, а автомобили. Впервые в своей жизни он видел автомобильную пробку, к тому же целиком состоящую из иномарок. Он стоял и озирался, в прямом смысле раскрыв рот.
«Где я?! — лихорадочно соображал Петр. — Это — либо параллельный, либо мир будущего. Но это же невозможно!..» Лучшим решением ему показалось побыстрее дойти до дома.
И вот он у своего дома. Путь преградила плотно запертая железная дверь. О борьбе с идеологическими диверсантами и их пособниками Петр уже и думать забыл. Теперь он думал, как попасть внутрь.
Простояв у двери в томительном ожидании минут пятнадцать, он не дождался ни входящих, ни выходящих. Наконец, верно предположив, что клавиатура на правой стороне двери может работать как вызов, Петр набрал номер своей квартиры и услышал мелодичный звук. Через несколько звонков недовольный, как у продавщицы мясного отдела, девичий голос ответил:
— Ну, кто еще там?!
— Это Петр, ваш сосед, откройте, пожалуйста.
— Сосед? Из какой квартиры?
— Из вашей. Из пятнадцатой. А Татьяна дома?
— Что значит — сосед из нашей квартиры?! Нет тут никакой Татьяны…
— А Николай Регеда?..
— Николай?.. Коля! К тебе… Сейчас подойдет.
— Слушаю, кто там? — Голос вроде бы Николая, но, как и все вокруг, изменившийся.
— Коля, это я, Петр!
— Какой Петр?
— Какой, какой… Симутин, сосед твой!
— Петя?!. Открываю.
Петр мгновенно узнал Николая в открытой двери, хоть тот поседел, обрюзг, выпустил живот и оброс щетиной; благо все — слегка. Было видно, что минувшие годы прожиты бурно.
— Ты совсем не изменился…
— Ты так постарел… — одновременно произнесли друзья одинаково севшими голосами.
— Господи, сколько же лет мы не виделись?! — выдавил из себя Николай после звенящей паузы.
— Коля, скажи, какой сейчас год?
— Девятый…
— В смысле?..
— В смысле — 2009 год от рождества Христова. А ты сам-то откуда?
— Вообще-то с научно-практической конференции. Полчаса назад у меня был 1983 год…
Поверить в такое трудно, но внешний вид друзей подтверждал обе версии: на дворе 2009 год, а Петр явно не тратил четверть века на свое старение. Признав очевидное, друзья принялись обсуждать, каким образом случилось это удивительное путешествие во времени, но Петра больше интересовало другое:
— Коль, а мои где сейчас?
— Твои? Они тут уже сто лет не живут. Я здесь один обитаю. Тебе, кстати, повезло, я тоже со дня на день…
— Где они сейчас? — перебил Петр.
— Точно не знаю. Я Таньке квартиру в Алтуфьево купил еще в 94-м…
— В Алтуфьево?!
— В Алтуфьево. Орать зачем? Хорошую, между прочим, квартиру, двухкомнатную. Ну да, далеко, так ведь за комнату в коммуналке — «двушку»!
— Да нет, Коля, не в том дело, — снова перебил Петр и рассказал про Бабу в метро.
— Она! Точно! Она тебя к нам забросила. Слушай, а что мы в коридоре топчемся, давай входи… Боже, сколько же лет…
Петр вошел и огляделся. Он не мог узнать квартиру, хоть и прожил в ней почти полтора года! Так бывает, спустя годы мы не можем узнать во встречной красавице угреватую одноклассницу, сидевшую за соседней партой. Преображение было невероятным, Петр не мог поверить, что на свете бывают такой паркет, такие ровные стены, такая мебель…