Блокада. Запах смерти
Шрифт:
– Ну, ты чего? Пойдем! – позвала Настя его в квартиру, но Цыган отказался, сказав, что постоит внизу, – он опасался встречи с ее отцом.
Ванька ждал довольно долго, но Насти все не было. Наконец из подъезда вышел худощавый паренек лет пятнадцати и подошел к нему.
– Вы, что ли, Иван? – изучающе посмотрел он на Цыгана.
– Я.
– Сестра с матерью сейчас к отцу в госпиталь поедут, – строго доложил мальчик решение семейного совета, – а я с тобой, дедушку хоронить.
– Только ты? Один? – удивился Иван.
– А кому еще? Бабушка после смерти
– А что с отцом-то?
– Не знаю. Говорят, ранен, – закусив губу, отвернул лицо Настин брат.
– Самое главное, что жив остался, – постарался поддержать паренька Зарецкий.
– Это да, – немного оживился тот.
– Как тебя звать-то, пацан? – Зарецкий протянул для знакомства руку.
– Вячеслав, – ответил рукопожатием мальчик.
– Ну, что же, Славик, поехали деда хоронить.
– Не надо меня Славиком звать, – нахохлился подросток.
– Заметано! – усмехнулся Цыган.
Для первой декады октября погода была довольно холодная. Пасмурно, небольшой мороз. Пока стояли и ждали трамвая, неожиданно увидели, как из-за облаков вынырнули три немецких самолета и обстреляли из пулемета аэростаты заграждения. Один аэростат загорелся, другой быстро спустился. На остановке было много народу, все смотрели на эту картину над своими головами, но никто при выстрелах не бросился в укрытие. Люди стали привыкать к войне. Всю дорогу до кладбища брат Анастасии молчал. Зарецкий, хотя ему и хотелось расспросить про любимую девушку, сдерживался, понимая, сколько пришлось пережить пареньку в последнее время. Похороны Матвея Порфириевича прошли просто и быстро. Гроб с его телом Ванька, Шкет, Чеснок и Николка донесли до свежевырытой могилки и после прочтения отцом Амвросием молитвы опустили вниз. Видя, что Вячеслав не понимает, что делать дальше, баба Фрося дала ему горсть земли.
– Бросай, милый, в могилку, – подсказала внуку покойного старая женщина.
Паренек бросил горсть. За ним бросили свою горсть земли и остальные. Когда могила была засыпана, а старанием Николки ее холмику придана правильная форма, Вячеслав впервые смахнул с глаз набежавшую слезу. Цыган, узнав, что Шкет с Чесноком перенесли припрятанные продукты в подпол дома, наполнил небольшой узел продуктами и протянул его парню, когда провожал в город.
– Что там? – машинально поинтересовался мальчик.
– Немного продуктов для твоей семьи.
– Я не могу это взять, – отшатнулся парень.
– Ты что, пацан? – сделал вид, что разозлился, Ванька. – Это не какая-нибудь подачка, я твоему деду покойному долг возвращаю.
– Какой долг? – удивился подросток.
– Дед твой портным был? – продолжал сочинять Цыган.
– Да.
– Ну так я ему за костюм еще должен был, – поставил убедительную точку в своем вранье Зарецкий.
– Что-то я вас раньше у нас дома не видел. – Славка боролся с остатками сомнений.
– Ты что, из дома никогда не выходил? А откуда же, по-твоему, я твою сестру знаю?
– Ну, ладно, –
– Что, совсем? – обеспокоился Ванька.
– Все наши запасы сгорели. И карточки тоже, а новые мы не получили, – грустно вздохнул парень. – Если бы не друзья отца и его посылки, нас, наверное, уже бы и не было.
Цыган вспомнил, как быстро уставала Настя во время сегодняшней пробежки.
– Ты теперь знаешь, где я живу, поэтому давай договоримся: если станет голодно, приходи ко мне, что-нибудь вместе придумаем, – серьезным тоном произнес он.
– Тебе Настя понравилась? – впервые улыбнулся Вячеслав, интуитивно проникнув в сокровенную Ванькину тайну.
– Да, она очень хорошая девушка, – растерялся Цыган.
– Только хорошая? – хихикнул Вячеслав. – Да она даже моим друзьям нравится, хоть для них и старая уже. Один как-то просил меня ей свои стихи передать.
– И ты передал?
– Что я, письмоносец, что ли? И вообще, сейчас война, не время шуры-муры разводить, – выдал свой суровый вердикт мальчик.
– Это точно, – с сожалением согласился Зарецкий.
– А ты ничего, ты мне нравишься, – неожиданно признался Вячеслав. – Не каждый в такое время долги отдавать будет, тем более едой.
Зарецкий провожал уходящего подростка взглядом, пока тот не скрылся за углом дома. Всю обратную дорогу он вспоминал Анастасию. Ему было жалко, что они сегодня так мало времени смогли провести вместе.
При входе в госпиталь Анастасия и ее мать столкнулись с Виктором Солудевым. Настя невольно зажалась, вспомнив встречу с ним на квартире Софьи.
– Я с врачом, который Алексея оперировал, разговаривал, – поздоровавшись доложил тот.
– Как он? – нетерпеливо спросила Лариса. – Надеюсь, ничего серьезного?
– Его жизнь вне опасности, но ранение тяжелое, и к нему меня не пустили, – уклончиво пояснил Солудев.
– Куда он ранен? – продолжала допытываться мать Анастасии.
– В грудь. Вас тоже к нему сегодня не пустят, – предупредил Солудев.
Но Лариса все же зашла в приемное отделение.
– А как это произошло, вы не знаете? – поинтересовалась Настя у капитана НКВД.
– Почему не знаю? Очень даже хорошо знаю, – ответил Солудев. – Я сюда не только как к другу к нему приезжал, но и по службе. Так получилось, что твой отец выехал с группой на то место, которое он, еще работая в управлении, указывал как на место возможного хранения похищенного у города продовольствия, – видя недоумение в глазах девушки, стал объяснять Виктор. – Алексей принял бой с немецкими парашютистами у того самого овощехранилища и был ранен. Враг уничтожен, а хранилище оказалось забитым дефицитными продуктами, которые значились на Бадаевских складах, но считались пропавшими в результате пожара после бомбежки. Так что твой отец сыщик от Бога. Недаром начальник управления, которому доложили о произошедшем, распорядился отозвать Алексея из командировки, как только он оправится от ранения.