Блокада

Малицкий Сергей Вацлавович

За полосой бурьяна начинался город. Филя прищурился, оглядывая полуразрушенные дома, прикидывая, чем этот город отличался от города за рекой — уж не тем ли, что тянулся во все стороны, насколько хватало глаз? — как вдруг понял. В этом городе не было и следа людей. Не виднелось заложенных окон, расчищенных улиц, каких-то ограждений. Улицы затягивал бурьян, клочья его и даже деревья кое-где торчали и из окон и свисали с крыш зданий. Небо над городом было серым, но солнце пекло даже сквозь облака.

— Вот. — Филя

развязал мешок, достал самострел, смотал с него тряпицу, — Смотри, Ярка.

Коркин вскочил с места, но мальчишка улыбнулся ему и начал взводить рычаг.

— Легко. Пустой специально длиннее сделал, чтобы легко было. И быстро. Раз — и все. Меньше секунды. Эта планка — чтобы не сработало раньше времени, предохранитель. Ставится под скобу автоматически. Очень надежно. Но все Равно взводить только так, ни на кого не направлять. Сюда кладешь стрелку, так прижимаешь. Как прижал — считай, что предохранителя нет. Но крючок под скобой, случайно не сдернешь. Вот это — прицел. Снос выставлен на сто шагов, меняется так. Насчет ветра сама знаешь. Стрелять так.

Филя приложил самострел к плечу, прицелился в ствол корявого еловника толщиной в ногу и потянул за крючок. Пружина щелкнула, стрелка фыркнула и пронзила дерево насквозь.

— Вот ведь… — раздраженно облизал губы мальчишка, — Теперь и не вытащишь. Но это вблизи, издали слабее будет протыкать. Пружина мощная, надолго хватит. Вот стрелки. Тут сто штук.

Филя сунул в руки Ярке тяжелую торбочку со стрелами, положил сверху самострел.

— Стреляй — с тебя сто ордынцев. Или хотя бы пятьдесят.

— Это мне? — растерянно прошептала недотрога.

— Конечно, тебе! — шмыгнул носом Филя, — А то кому еще? У меня дробовик есть, а рук только две. Да и таскать умотался, а Коркин у тебя здоровый.

Филя посмотрел на скорняка, который чесал затылок, кивнул еще раз для порядка и поспешил спрятаться за Рашпика, искавшего, где бы присесть.

— Что скажешь? — спросил Пустой, передавая Ленте бинокль.

Она повертела его в руках, вернула, ткнула пальцем в грязно-желтое здание с аркой:

— Нам туда. Обычно я ходила тут по улице — в домах нечисть может прятаться, ночи дожидаться, но теперь лучше на улицу не высовываться. Две мили пройдем дворами, выйдем на проспект.

— Куда? — не понял Кобба.

— На очень широкую улицу, — поморщилась Лента и бросила быстрый взгляд на Пустого, который переспрашивать ее не стал. — Это улица, которая состоит из двух улиц. Между ними полоса… леса. Узкая, шагов сорок, но там можно передвигаться.

— Такая улица должна называться «бульвар», — произнес еще одно непонятное слово Пустой.

— Как хочет, пусть так и называется, — отрезала Лента, — По проспекту дойдем до площади. Пройти надо будет еще две мили. База — на площади. Все ясно?

— Почти, — кивнул Пустой, — Внимание, без команды не

стрелять. Поэтому я иду первым. Дробовик мой бьет беззвучно, короткоствол шумит, но не слишком. И все-таки… Филипп, Рашпик, Коркин, ружья на взвод. Кобба замыкает. Ярка, держись поближе к Ленточке. Сколько у тебя теперь зарядов в твоем аппарате? Ты же заряжала его?

— Десять, — ответила девчонка, выдергивая из-за пояса прибор, который Пустой определил как лучемет или хитро переделанный резак, — Только первой пойду я!

— Рядом со мной, — строго заметил механик.

Пробираться дворами было нелегко. Узкие пространства между домами были завалены мусором и затянуты все тем же бурьяном. На открытых местах Лента сначала вглядывалась вперед, потом обстреливала все подозрительные места камешками, которые набирала тут же пригоршнями. Несколько раз бурьян начинал трястись, и какие-то существа — змеи, огромные крысы или еще какие твари — торопились скрыться в темных проломах в стенах и дверных проемах. Рук старался вперед не лезть и опасливо брел в ногах Коркина. Один раз, когда пришлось проходить под тяжелыми сводами крытого двора, Лента потребовала идти беззвучно.

Проследив за ее жестом, Филя разглядел в полумраке сводов какие-то свертки, висевшие на стальных балках.

— Кто это? — спросил Пустой в следующем дворе.

— Лучше тебе этого не знать, — прошептала Лента. — Светлые говорят, что это тоже люди, но по мне — так это огромные летучие мыши.

— Вампиры? — подал голос Рашпик. — В степных селах говорят, что есть летучие мыши, которые сосут кровь у коров ночами!

— Не бывает, — отмахнулся Коркин. — Слухи.

— Это не вампиры, — опять начала обстреливать бурьян камешками Лента. — Эти твари всеядны. И людоядны в первую очередь, но только ночью…

В бурьяне раздался короткий рык, и в воздух взметнулось мощное тело.

— Я! — крикнул Пустой, бросаясь навстречу опасности.

На мгновение Филе показалось, что Пустой слился в прыжке с противником, да еще не весь, а разделившись перед броском на две части, но, когда вместе с истошным воем услышал удар падения, вытаращил глаза. На груде камней лежала и хрипела огромная, ростом с человека, безволосая кошка, Пустой вытаскивал из ее грудины клинок, а Рук, урча, разжимал челюсти на горле.

— Приятель, — покачал головой механик, глядя на ящера, — ты хоть предупреждай, что атакуешь, а то ведь порежу ненароком.

Где-то в глубине двора послышалось хлопанье крыльев.

— Бегом! — выкрикнула Лента и бросилась в дверной проем, который только что представлялся Филе источником следующей опасности.

Отряд выкатился на улицу в секунды. За их спинами нарастало хлопанье крыльев, несколько раз Филе казалось, что он видит какие-то ужасные силуэты в окнах, но опасность осталась там, во дворах.