Блокпост

Пучков Лев Николаевич

Секунду повисев, воина оторвали от спасительного тамбура и, ухватив мертвыми зажимами за четыре конечности, прижали к стенке перрона, слегка придушив при этом. «Дядя» в это время, прыгая рядом на корточках и морщась от боли, вводил в курс недоумевающего проводника:

– Больной он. Эпилептик. Ну очень опасен – может буйствовать!

Сейчас я ему лекарство введу, и тогда езжайте спокойно – больше не будет, – и направился к Ивану.

– Фу ты господи! – удивленно и несколько испуганно пробормотал служитель чугунной трассы. – А с виду и не скажешь… во дела!

– Да они

на вид все нормальные! – ласково пояснил Бабинов, извлекая из кармана шприц и сноровисто вводя иглу в вену на руке Ивана. – Наследие чеченской войны – что ты хочешь! Но все будет нормально – я тебе обещаю, – и начал что-то нашептывать «буйному» на ухо…

11

Пульман медленно расхаживал по кабинету, изредка бросая тяжелые взгляды на согбенную в кресле фигуру своего помощника. Бабинов имел прежалкий вид и вызывал трепетное сочувствие, но Пульман больше всего на свете желал сейчас удавить своего протеже собственными руками. Господи, вот ведь достался помощничек! Да у него на лбу написано – «НЕУДАЧНИК». И три восклицательных знака… Весь в грязи – под утро душная ночь разродилась коротким проливным дождем, – распухший от укусов комаров – он так и не сумел воспользоваться мазью, – неудавшийся организатор устранения агента был найден в шесть часов утра колхозным пастухом Федором, точнее, его собакой Цапфой.

Плохо воспитанная собака поступила скверно. Очевидно, в знак протеста против ужасного ветеринарного обслуживания в области, Цапфа успела до появления Федора со стадом в клочья изодрать штаны хирурга и несколько раз укусила за то, откуда ноги растут. В данный момент ТО сильно опухло и изрядно болело.

– Ничего, обработаем, проколем вакцину – через три дня как новый будешь, – еле сдерживаясь, успокоил помощника Пульман. – Не переживай – это я виноват…

Бабинов смотрел затравленно. Нет, ну действительно – руки у парня только под скальпель заточены, что ни поручишь, обязательно завалит!

– Убейте меня, доктор! – плаксиво протянул хирург. – Я вам обуза – все порчу… Теперь он наверняка уйдет, если уже не сделал этого… И тогда – все! Все!!! Надо же – титанический труд, столько нервов вложено – все псу под хвост! Мы обречены – через три дня сюда нагрянет отряд спецназа ЦРУ или Интерпола! Мы за это время не успеем ничего предпринять! Все!!!

Пульман мерно дышал, зажимая одну ноздрю пальцем, и смотрел в окно. Отчасти он был согласен с помощником – если Ануфриев действительно не наемник одной из коррумпированных структур, а спецагент какого-нибудь международного ведомства, последствия могут быть самыми ужасными. Однако сетовать на жестокость судьбы было не в его правилах. Он привык с ней бороться и побеждать.

– Расслабься, коллега, – подышав, успокоил он Бабинова. – Три дня… Три дня у нас есть для организации экспедиции. Забудь об этом парне – считай, его больше нет. Он не мог никуда убраться из области – это гарантированно. Я распорядился, чтобы о нем позаботились наши подконтрольные.

Его портреты розданы каждому милиционеру. При обнаружении его немедленно ликвидируют и поставят меня об этом в известность. Ты отдыхай – не думай ни о чем. А я займусь подготовкой экипировки. Кстати, каковы

шансы у наших альпинистов?

– Нормальные шансы. – Бабинов перестал всхлипывать. Когда дело касалось его прерогативы, он преображался. – Я вам гарантирую, что все они могут прекрасно работать – операции прошли успешно. А что?

– Ничего, – ласково пробормотал Пульман. – Если все получится, скоро нам предстоит проверить их в деле…

***

Руслан гнал «Волгу» по пустынному ночному шоссе, направляясь в сторону города. Изредка мелькали огни встречных машин. По счастью, на этом участке трассы не было ни одного патруля или поста ГАИ.

Машинально насвистывая навязчивую мелодию «Таганки», агент сосредоточенно размышлял. Пока полковник не дошел до Солнечного, он в безопасности. Относительной, конечно, но все-таки… Нужно немного поспешить, чтобы все получилось, как задумал. У агента был план. План грандиозный, можно даже сказать – невероятный и полуфантастический. Но тут такой раскрут попер – чем дальше в лес, тем своя рубашка ближе к телу… Каждое звено этого плана было необычайно зыбким и выглядело весьма расплывчато даже при поверхностном рассмотрении, однако Руслан делал ставку именно на нелепость и даже абсурдность своей идеи. И еще один нюанс – у него просто не было иного выхода. Через десять – пятнадцать минут все силы правоохраны области будут подняты по тревоге, вступит в действие план «перехват», и его будет искать каждый патрульный наряд.

И самое неприятное – определенно известно, что с ним сделают, когда найдут…

Лежа в СИЗО на шконке, сутками без сна, Руслан вполуха слушал треп молодого «баклана», сразу же проникшегося к соседу безоговорочным уважением.

Уважение было закономерным: еще до появления Руслана в камере «радио» донесло, что взяли «залетного», который голыми руками замочил двух амбалов. Вот и «втирал» «баклан» молчаливому соседу, игнорируя «понятия», – хотел показаться крутым и всамделишным бандитом.

Из пропасти разнообразной информации агент чисто автоматически, не предполагая тогда, зачем это ему понадобится, вычленил следующее:

Оказывается, он, Руслан, здорово похож на «смотрящего» «десятки»

(ИТК № 10 строгого режима) Кассира. Только Кассир, в отличие от Руслана, обладает жесткой щеточкой усов, которые, по словам «баклана», делают его гораздо солиднее.

Замечателен этот Кассир был тем, что «оттащил» три срока за вооруженный грабеж и определенное количество времени назад был правой рукой «смотрящего» Ложбинска – Малика. Жил как хотел, имел трехэтажный особняк, отряд исполнителей, умопомрачительный гарем и весьма вольно толковал воровской закон.

Но вот случились перемены, и в жизни блатного авторитета наступила черная полоса. Малика убили нехорошие люди, вместо него в Ложбинске стал заправлять делами «общины» старый «вор» Ахмед, который недвусмысленно намекнул Кассиру – не по «закону» живешь, бродяга! Кассир было плюнул на это дело и послал нового «вора» подальше, но Ахмед имел вес в «центровом» сходняке, и пришлось экстренно подлаживаться под него, поскольку дело грозило обернуться нешуточной разборкой со всеми вытекающими последствиями.