Блондин — личность темная (сборник)

Я стояла в раскаленном автобусе и совершенно не получала от этого удовольствия. Честно говоря, общественный транспорт — это вообще нечто не слишком приятное, а вот общественный транспорт в разгаре лета… Особенно когда противный Лариков, мой замечательный шеф, отдыхает в столице, а я, Александра Данич, вынуждена жариться в душном Тарасове… Хотя я, конечно, несколько несправедлива — Лариков тоже

Я же осталась здесь, в родном городе, дабы не подводить гипотетических клиентов. И вынуждена ездить на работу, то есть в наш офис, ежедневно. Но пока горизонт мой чист и безоблачен, никому не нужна помощь частного детектива Сашеньки Данич. Так что на работе я обитаю строго до обеда, потом, если свободен Пенс, мы едем на пляж. Или я еду туда в гордом одиночестве, что не слишком-то меня тяготит. Да и в офисе я не особенно скучаю: там есть компьютер, в котором игрушки разные. Есть телефон, и можно пообщаться с друзьями. На худой конец от одиночества меня всегда спасет томик Вийона. Помимо этого, Ларчик, дабы потренироваться в стрельбе, недавно приобрел домашний пейнтбол и мишень к нему. И я могу пострелять по мишеням из пистолета шариками с краской…

Единственная ложка дегтя в этой медовой бочке — общественный транспорт. Вот только разве что в нем наблюдать за людьми интересно, как говорится, поведенческие реакции проследить в экстремальной ситуации. Автобусы далеки от экстремала, полагают иные, те, которые имеют счастье проживать в областях с умеренным климатом, и температуру под сорок считают адским пеклом.

Итак, с утра пораньше — прохладнее от этого не становится — я уже была на полпути к пустынному офису, питая скромную надежду, что и сегодня меня никто не потревожит, хотя заработать энную сумму было бы неплохо, и развлекалась как могла. То есть наблюдала за людьми. А это интересное, да и полезное занятие — ведь частный детектив должен быть немного психологом.

Пассажиры вяло переругивались, не глядя друг на друга, что само по себе было достаточно сложно — обстановка в общественном транспорте в час пик царила напряженная, мне успели оттоптать ноги.

Особенно заинтересовал меня один представитель противоположного пола. Не потому, что отличался какой-то притягательной внешностью. И вовсе не потому, что меня привлекают мужчины, какими бы они ни были — ведь у меня есть Пенс. Просто этот невысокий, наверное, с меня ростом, блондин с коротко стриженным затылком, смешным чубчиком на лбу и шрамом, идущим от мочки уха до уголка рта, слишком уж напряженно пытался не смотреть в мою сторону, не обращать на меня внимания. И тем не менее, несмотря на сутолоку, углом глаза все время косил куда-то вбок и вниз, то есть на мои колени. Я никогда не отличалась повышенной уверенностью в собственной привлекательности. А при столь пристальном и тщательно скрываемом внимании к своей особе заподозрила что-то неладное. Конечно, можно предположить, что у данного представителя мужского сословия достаточно своеобразный вкус, но…

Я вцепилась в его мужскую руку и тихо-тихо, почти неслышно произнесла:

— Верните мне кошелек, будьте так добры.

— Что-о? — удивился он, глядя на меня своими хитрющими светло-серыми глазами.

— Вы слышали, что, — вздохнула я устало. Ну не хотелось затевать скандал в общественном транспорте и шокировать население. К тому же скандалов вообще не люблю — сразу краснею, теряюсь и немею. Но и с остатками финансов расставаться тоже не очень хочется.

— Докажи, — потребовал он.

— Ваша рука, сударь, что-то делает в моем пакете, — «доказала» я. К моей ладони прикоснулось что-то холодное и явно острое. «Нож или бритва», — поняла я сразу же. Испугалась ужасно, но вспомнила главную заповедь уверенности в себе — никогда не демонстрировать страха — и вскинула бровь, выражая саркастичное удивление.

— Порежу, — со зверским видом заявил он. Как будто надеялся, что я спасую перед столь наглым наездом. Хотя я и спасовала бы, если бы не кошелек. Жалко мне было его — красивая вещица, дорога как память — мама на день рождения подарила. Собрав всю волю в кулак, я улыбнулась по-доброму, впиваясь ногтями в кисть его руки, и ответила равнодушно:

— Я закричу, и от вас в этом автобусе рожки да ножки останутся, простите за грубость. Верните кошелек, будьте так любезны, — посоветовала я еще раз и еще более мягко.

Тут он сдался:

— Да держи!

И в моей руке оказался драгоценный бумажник. Интересно, на что надеялся молодой человек? Найти в нем миллион долларов? Кстати, в самообладании ему не откажешь: даже в момент поражения на его приятном, заросшем трехдневной щетинкой лице витала милая улыбка.

— Спасибо, — вздохнула я.

— А теперь пусти руку, — тщетно попытавшись высвободить кисть из моей хватки, потребовал парень, но я, как бульдог, впилась в его кисть ноготками. Наглеть так наглеть! — Не будешь же ты в ментуру капать?!

— Ага, — милостиво согласилась я, не расцепляя пальцев. С милицией я и впрямь не собиралась связываться — очень надо. Пусть сами ловят. — Вот только с вас еще десять рублей за пакет, вы же испортили частную собственность, — с трудом сдерживая смех, я констатировала факт и бросила сочувственный взгляд на искромсанный в баталии за кошелек пакет.

Скорее всего, решая таким образом, я руководствовалась спонтанной симпатией — ловкий малый не терял присутствия духа даже в такой ситуации и улыбался, глядя на меня.

В его глазах я прочла неожиданный интерес, смешанный с восторгом и злостью. Очаровательный коктейль, надо заметить! И для меня непривычный — мои рыжие кудряшки обычно вызывают лишь умиление. А я терпеливо ждала, пока он соизволит расплатиться со мной. Обычно я не столь хладнокровна, может быть, это своеобразная реакция на жару. Тем более что парень меня напугал — должна же я получить за это компенсацию.

Наконец он решился — выудил из внутреннего кармана джинсовой жилетки смятую десятку и торопливо вручил ее мне.

В этот момент неподалеку освободилось место, и я грациозно опустилась на сиденье, освободив наконец многострадальную руку воришки и многозначительно погрозив ему пальцем. Он вскинул бровь, сверкнул глазами и озорно подмигнул мне, не отрывая глаз от моих ног. Ну что он в них нашел?!

На следующей остановке карманник вышел, и я, доехав до офиса, тоже. Пока шла, как-то сразу забыла об этом эпизоде. Впереди было несколько часов рабочего дня, наполненных ничегонеделанием и одиночеством. Хорошо хоть кофе у нас есть…