Блондинка из Претории
Шрифт:
Казалось, что они находились на юго-западе Соединенных Штатов, настолько местность производила впечатление огромной, почти безлюдной страны: по дороге попались лишь два или три неказистых поселка. Они отъехали километров двести от Претории, когда серое небо вдруг сменилось чистейшим голубым небосводом, — теперь путь продолжался по африканскому латериту. Когда они остановились, чтобы заправиться, жара навалилась на Малко тяжелым гнетом, покалывая через повязку еще открытую рану.
В машине царило тяжелое молчание. На заднем сиденье, по его краям, сидели Лиль, одетый во вес новое, выглядевший почти прилично, и
Они обогнали грузовик, и Ферди объявил:
— Мы скоро будем в Зеерусте. Это последний город перед границей. Наш друг Лиль покинет нас там.
Слово «друг» он произнес с нажимом. Метис ничего не ответил. Малко не знал детали плана Ферди, и спрашивал себя, что это могло означать. Тем временем пейзаж изменился, культурные растения уступили место бушу, типу низкорослой саванны, усеянной колючим кустарником, которую дорога пересекала напрямую, делая вираж через каждые тридцать километров.
Они нашли контрольно-пропускной пункт как раз перед въездом в Зееруст. Полицейский выборочно проверял машины. Ферди показал свое удостоверение, что позволило им избегнуть всякого контроля.
Дорога спустилась вниз, и они въехали в город.
Можно было подумать, что находишься на Диком Западе. Несколько улиц, пересекающихся под прямым углом, редкие пешеходы, малочисленные магазинчики и чистенькие домики. Их отделяло от Йоханнесбурга каких-то триста километров, а перед ними был уже совсем другой мир... Ни одного такси, никаких иностранцев. Это не был туристический край, поэтому кроме нескольких фермеров здесь почти не было приезжих. Ферди повернул налево, на торговую улицу, которая вывела их к вокзалу.
— Эта железнодорожная линия ведет из Претории в Зимбабве, проходя через Ботсвану, — объяснил он. — Через четверть часа отходит поезд на Габороне, но перед этим надо выполнить небольшую формальность.
Ферди вышел из «хонды» и вслед за ним — метис. Ферди сделал знак Малко, чтобы тот присоединился к ним, и когда он подошел, протянул ему фотоаппарат:
— Небольшой снимок на память.
Он приблизился к Лилю и с жизнерадостным видом положил ему руку на плечо. Лиль сделал гримасу, которая могла сойти за улыбку. Малко их так и сфотографировал. Довольный, Ферди забрал фотоаппарат и хлопнул по спине метиса.
— Завтра вечером, в восемь часов, перед мечетью. Не забудь номер машины, — сказал он.
Где-то вдалеке послышался гудок. Ферди и Малко сели в «хонду».
— Вы не боитесь, — начал Малко, — что...
— Нет. Здесь, в Зеерусте, он не пройдет и двадцати метров. Полиция предупреждена. Он, конечно, может попытаться удрать в Замбию, но ему будет трудно объяснить наличие фотоснимка и свое исчезновение. Его приятели намного свирепее нас. Они зарежут его, как теленка. Поэтому я думаю, он попытается использовать свой шанс. Я знаю этих кафров: они идиоты и их легко запугать.
Лиль исчез в здании вокзала. Они пересекли на небольшой скорости Зееруст и сразу же оказались в пустыне. Через несколько минут Малко заметил с левой стороны дороги едущий параллельно им поезд, состоящий из старых деревянных вагонов, заново покрашенных и украшенных сокращенной надписью «Зимбабвийские железные дороги». Лиль находился в каком-то из этих вагонов, следующих, после остановки в Габороне, далее в Зимбабве.
Жребий брошен. Но вот
Ферди нажал на акселератор, и пейзаж стал меняться вокруг них всех быстрее и быстрее... И снова возникло ощущение беспредельности при созерцании холмистого буша, простирающегося насколько хватало глаз.
— Только бы этот несчастный кафр не обставил нас! — вздохнул запоздало заволновавшийся Ферди.
Ему никто не ответил. Йоханна облокотилась на спинку сиденья Малко, пропитывая его запахом своих духов. Их взгляды встретились в зеркале заднего вида, и она улыбнулась ему. Резкий прилив желания охватил его, и ему захотелось быть уже на месте, в Габороне. Солнце нещадно светило в ветровое стекло. Они находились в Черной Африке.
— Ну вот мы и доехали, — объявил Ферди.
После придирчивого контроля и уплаты налога за автомобиль в размере скромной суммы в одну пулу, чуть больше одного рэнда, ботсванец с очень темным цветом кожи поднял наконец перед ними таможенный шлагбаум. Пейзаж был все тот же с одной лишь разницей: ослы, бредущие по середине дороги, да изредка остовы разбитых автомобилей в саванне.
Через десять минут они заметили указатель: Габороне. Перед ними раскинулся город: мотель, несколько строений в пустыне, виллы и огромный окружной бульвар, прекрасно освещенный, современного вида, неуместного в пейзаже, включающем домишки из гофрированного железа. Заходящее солнце высветило золоченый купол минарета великолепной, сверкающей новизной мечети.
— Здесь у нас завтра свидание, — прокомментировал Ферди. — Если, конечно, этот мерзавец кафр сдержит слово.
Чуть дальше, на Нейрере Драйв, они увидели гостиницу «Габороне Сан». Мотель вытянулся в длину ниже бульварного кольца. Десятки деревянных скульптур выстроились в ряд вокруг крытого входа. Справа от входа — большая светящаяся вывеска казино. Интерьер гостиницы оставлял скорее жалкое впечатление своими нескончаемыми коридорами и старой краской. Но атмосфера там царила более теплая, чем в Южной Африке. Справа от холла весело трезвонили игровые автоматы, проглатывая сэкономленные деньги нескольких бедных негров и более зажиточных белых. Огромный бар был пуст. Каждый выходной десятки граждан Южной Африки, пренебрегая моральными строгостями своей страны, приезжали сюда развлекаться...
Малко занял номер, удаленный на километр от входа, со стороны стоянки машин, и находящийся по соседству с номерами Ферди и Йоханны.
Он спрашивал себя, что стало с Гудрун Тиндорф.
Если ультиматум АНК не был блефом, террористка была занята подготовкой следующего взрыва. Единственная возможность остановить ее заключалась в том, чтобы отыскать ее след в Габороне и затем выйти на нее.
— Я пойду пройдусь, — предупредил Малко Ферди по внутреннему телефону.
На самом деле его прогулка закончилась у двери номера Йоханны. Он постучал, и молодая женщина открыла ему. Одетая в розовый махровый халат, она разбирала чемодан. Между шелковыми комбинациями он заметил торчащую рукоятку автоматического пистолета. Йоханна обняла его.