Блондинка на помеле
Шрифт:
— Почти девять тридцать. А что?
— Я просто хочу точно знать, закончилось ли мое служебное время, — спокойно пояснила она. — Имею в виду, что теперь у нас нерабочие часы, и поэтому мне кажется несправедливым заставлять тебя оплачивать сверхурочные.
— Нет, — нервно запротестовал я. — Какие еще сверхурочные?
— Я пока еще не решила. Дам тебе знать, когда мы окончим это дельце!
Я отправился в кухню и, размышляя над ее словами, стал готовить нам напитки. Через некоторое время я вернулся в гостиную. Взяв бокал из моей руки, Салли многозначительно
— Могу поспорить, что у тебя в мыслях занятие определенного рода, Рик Холман!
— Например?
— И не смотри на меня невинными глазами. Я все знаю о частных сыщиках, их пьянках и блондинках. Я теперь твой помощник, и поэтому ты считаешь, что я тороплю события, правда?
— Не правда! — снова запротестовал я. Салли сладенько мне улыбнулась:
— Нет, не нужно быть таким скромником, Холман. Ты был прав.
— Теперь настала моя очередь смущаться, — пробормотал я.
— Я имею в виду, ты прав, считая, что я тороплю события. Но это только с тобой и ни с кем другим, понимаешь?
— Я тебя слышу, но что-то мне не верится... — И отчаянным глотком я ополовинил бокал.
Салли чуть-чуть отпила из своего. На ее губах играла манящая улыбка.
— Мне нужно удостовериться, что ты меня правильно понял. Это не имеет отношения к тому, что я твой помощник или что-то в этом роде. Просто когда я рядом с тобой, у меня неизвестно почему слабеют колени. И если я немедленно ничего не предприму, это сделает какая-нибудь девушка из Сан-Франциско с откровенным желанием во взгляде. Понял, что я хочу сказать?
— Хотелось бы в это поверить, — с жаром отозвался я. — Но со мной такие вещи не происходят. Во всяком случае, пока я бодрствую!
— А вот увидишь, — сказала она самодовольно. Салли поспешно покончила со своей порцией спиртного, поставила пустой бокал на подлокотник дивана и встала. Она закинула руки за голову, и я решил, что девушка собирается поразить меня профессиональной позой манекенщиц. Но я почему-то запамятовал, что даже мерцающие платья имеют застежки и “молнии”. Спустя мгновение платье уже таинственно замерцало, скользнув вниз по ее плечам, груди и бедрам, и наконец покорно улеглось у ее изящных ног. Оно словно склонилось в изысканном поклоне перед бурно аплодирующей аудиторией. Комбинация тоже исчезла, она в беспорядке улеглась на диван. И вот Салли осталась в совершенно неподходящем фиолетовом кружевном лифчике без бретелек и шелковых панталончиках такого же оттенка. Эти жалкие остатки одежды так туго ее обтягивали, что девушка казалась совсем обнаженной и просто раскрашенной в два разных цвета.
— Давай поиграем, — хрипло предложила она. — Если поймаешь меня до того, как я добегу до спальни, ты победил.
— А если нет? — прокаркал я.
— Я подожду, пока ты этого не сделаешь. — Ее верхняя губа совсем исчезла, растянувшись в улыбке. — Можешь держать свои попойки и блондинок в секрете, Холман!
— Верно! — откликнулся я.
— Итак, теперь я медленно проследую в спальню, — соблазнительно изгибаясь, проворковала
Я, глупо ухмыляясь, кивнул. Салли повернулась ко мне спиной и медленно прошествовала к двери спальни, намеренно колыхая ягодицами в языческом танце девственности и чистоты.
Зазвенел звонок.
Этого еще не хватало, вот выбрали время звонить! Салли резко остановилась и некоторое время оставалась неподвижной, словно ее пронзила невидимая стрела. Наконец она медленно повернулась, звонок настойчиво оповещал о чьей-то настоятельной необходимости попасть в этот дом.
— К чертям, — зло бросила она, — кто бы там ни был!
Звук звонка снова полоснул по моим нервным окончаниям.
— Кто бы там ни был, он явно не собирается уходить, — вздохнул я. — Думаю, нужно открыть.
— Что за дьявольщина! — Салли крепко зажмурилась, демонстрируя явную неохоту это делать. Потом беспомощно пожала плечами. — Конечно, ты прав.
Пока не переставая надрывался дверной звонок, она с трудом напялила на себя комбинацию, потом я поспешно застегнул “молнию” и застежки на ее сверкающем туалете. Когда Салли направилась открывать дверь, поправляя на ходу волосы, я закурил сигарету и допил свой бокал.
— Ну и ну! — услышал я удивленное восклицание. — Что ты, черт побери, тут...
В следующий момент в комнату вошла Джули Марчант в сопровождении Салли. Брови последней приобрели очертания больших вопросительных знаков.
Глава 5
На певице был бирюзовый шелковый костюм, который выгодно подчеркивал ее выступающую грудь и крутые бедра. Волосы цвета воронова крыла в беспорядке ниспадали ей на плечи, а большие зеленые глаза гневно сверкали.
— Оставьте меня в покое!
Какое-то мгновение она просто стояла, пристально вглядываясь в меня, и вдруг, разразившись слезами, бросилась на диван.
Я с недоумением уставился на Салли, которая ответила мне таким же недоуменным взглядом. Рыдания Джули Марчант становились все громче, в них появились истерические нотки. В сравнении с этими звуками истошные звонки в дверь показались бы ласкающими слух.
— Может, ты приготовишь ей чего-нибудь горячительного, — предложил я Салли.
— Чего, например? — предусмотрительно спросила она.
— Просто спиртного! — огрызнулся я. — Думаешь, сейчас она станет обращать внимание на кусочек лимона или лайма?
Салли состроила мне гримаску и пошла в кухню. Я уселся на диван рядом с певицей и неловко погладил ее по плечу:
— Успокойтесь...
Певица отпрянула от меня, но ее рыдания стали постепенно стихать. К тому времени, как Салли вернулась со спиртным, Джули Марчант уже вытащила из сумочки носовой платочек и картинно прикладывала его к глазам.
— Спасибо. — Она взяла бокал у Салли, попробовала глотнуть неразбавленного бурбона и закашлялась.
— Все в порядке, Джули, — попыталась успокоить ее Салли. — Не бери в голову.