Блондинка в бетоне (Цементная блондинка, Право на выстрел)
Шрифт:
Судья Кейес поддержал протест Чандлер против гипотетического допущения и выговорил Белку за то, что он продолжал спрашивать даже после того, как было выдвинуто возражение. Белк стоически выдержал разнос и заявил, что больше вопросов не имеет. Когда он сел, по его лицу стекали струйки пота.
– Это лучшее из того, что вы могли бы сделать, – прошептал Босх.
Проигнорировав его слова, Белк вытащил носовой платок и вытер лицо.
Приобщив к делу видеозапись, судья объявил перерыв. Когда присяжные вышли из зала заседаний, к Чандлер быстро подошли несколько репортеров.
– Давайте подумаем вот о чем, Босх, – сказал Белк.
– Шесть месяцев назад мы могли бы урегулировать этот вопрос за пятьдесят тысяч. Судя по тому, как пошли дела, это просто семечки.
– Вы сами в это верите, не так ли? – резко повернувшись к нему, сказал Босх (оба стояли возле ограждения, ограничивающего доступ к столу защиты). – Во все это. В то, что я убил не того, и в то, что мы подбросили ему все, что связывало его с убийствами.
– Во что я верю, не имеет значения, Босх.
– Да пошел ты, Белк!
– Как я уже говорил, нам надо кое о чем подумать.
Протиснув свою тушу сквозь ограждение, он направился к выходу. Бреммер вместе с еще одним репортером попытались было к нему подойти, но он от них отмахнулся. Последовав за ним, Босх также отослал репортеров прочь, однако Бреммер от него не отставал.
– Послушай, я ведь тоже рискую. Об этом парне я написал книгу, и если вы ошиблись, мне нужно это знать.
Босх внезапно остановился, так что Бреммер едва на него не натолкнулся. Босх пристально смотрел на репортера. Примерно тридцати пяти лет, полный, с редеющими каштановыми волосами. Подобно многим другим, он попытался компенсировать лысину, отрастив густую бороду, из-за чего стал выглядеть еще старше. Босх заметил у него под мышками темные круги, но хуже всего был даже не запах пота – изо рта у Бреммера ужасно воняло табаком.
– Послушай, если ты считаешь, что мы ошиблись, напиши другую книгу и получи за нее еще сто тысяч долларов. С чего это тебя заботит, тот он или не тот?
– В этом городе у меня есть определенная репутация, Гарри.
– И у меня тоже. Что ты собираешься завтра написать?
– Я обязан написать о том, что здесь происходит.
– Но ведь ты еще и свидетель? Этично ли это, Бреммер?
– Я не свидетель. Вчера она освободила меня от дачи показаний. Я должен только подписать заявление.
– О чем?
– О том, что написанная мной книга содержит, насколько мне известно, лишь правдивую и точную информацию. Что данная информация почти полностью исходит из полицейских источников и прочих документов публичного характера.
– Кстати, об источниках. Кто сообщил тебе о вчерашней записке?
– Я не могу этого сказать, Гарри. Вспомни, сколько раз ты конфиденциально давал мне информацию. Ты же знаешь, что я никогда не раскрываю своих источников.
– Да, я это знаю. А еще я знаю, что меня кто-то подставляет.
С этими словами Босх вошел в лифт и начал спускаться вниз.
Глава
Отдел по борьбе с безнравственностью размещался на третьем этаже полицейского участка центрального округа. Добравшись туда за десять минут, Босх обнаружил Рея Мора сидящим за своим столом в помещении для инструктажа с прижатой к уху телефонной трубкой. На столе лежал журнал с цветными фотографиями, изображавшими совокупляющуюся пару. Девушка на фотографиях казалась чрезвычайно молодой. Слушая собеседника, Мора одновременно листал журнал, бросая беглый взгляд на фотографии. Кивнув Босху, он молча указал ему на стул.
– Ну, именно это я как раз и проверял, – сказал он в трубку. – Они просто пытаются спрятать концы в воду. Поспрашивай там и дай мне знать, если что-нибудь нароешь.
Дальше он вновь молча слушал, а Босх так же молча его рассматривал. Фигурой он походил на самого Гарри, только с темно-коричневой кожей и карими глазами. Прямые каштановые волосы были коротко подстрижены, кроме того, он был гладко выбрит. Как и большинство своих коллег, Мора одевался достаточно небрежно – синие джинсы и расстегнутая на груди черная рубашка. Если бы Босх сейчас мог заглянуть под стол, то наверняка увидел бы еще и ковбойские башмаки. На груди Мора висел золотой медальон, на котором был изображен голубь с распростертыми крыльями – символ Святого Духа.
– Как ты думаешь – ты можешь найти мне место происшествия?
Молчание. Покончив с журналом, Мора что-то написал на его обложке, взял следующий и также принялся его листать.
На картотечном устройстве висел календарь Гильдии исполнителей кино для взрослых. Это были фотографии обнаженной порнозвезды по имени Дельта Буш – на каждый день недели. В последние годы она стала весьма известной благодаря романтической связи с одним из актеров обычного кино. Под календарем стояла религиозная статуэтка, которую Босх определил как Пражского инфанта.
Он знал это потому, что в детстве одна из его приемных матерей подарила ему похожую статуэтку перед тем, как отправить обратно в приют – Гарри оказался не таким, как она надеялась. Подарив ему статуэтку и попрощавшись, женщина сообщила, что младенец известен как Маленький Король – святой, который уделяет особое внимание молитвам детей. Интересно, знает ли Мора эту историю или же статуэтку он поставил здесь просто шутки ради?
– Ты только попробуй, – сказал Мора в трубку. – Добудь мне место происшествия, и можешь становиться в очередь за деньгами из фонда для осведомителей… Угу, угу. Потом.
Он повесил трубку.
– Ну, и где же это ты, Гарри?
– Что, Эдгар здесь уже побывал?
– Ушел совсем недавно. Он с тобой говорил?
– Нет.
Заметив, что Босх смотрит на разворот, где две голые женщины стояли на коленях перед каким-то мужчиной, Мора прикрепил к странице желтый самоклеющийся листок бумаги и закрыл журнал.
– Господи, и вот это дерьмо мне приходится постоянно просматривать. Готов поспорить, что этот издатель снимает несовершеннолетних. А знаешь, как я это выясняю?