Блондинки от "Бергдорф"
Шрифт:
— Адвил? От адвила можно умереть? У меня наверху целая бутылка. Интересно, сколько нужно его выпить?
— Полагаю, все, что больше двух, уже будет передозой, — авторитетно сообщила Джулия.
Ужасно думать, что три маленькие таблеточки от головной-боли могут отправить тебя на тот свет. На всякий случай придется принять восемь. Господи, почему люди не убивают себя чаще, если это так легко?
— Хочешь пойти в «Гермес» сегодня? — спросила Джулия.
— Ты была там только вчера, — напомнила я. — Не находишь, что не мешало бы немного сократиться? Иначе это войдет в привычку.
Если меня
— По крайней мере у меня нет такого болезненного пристрастия к «Гарри Уинстону», как у Джолин, — отмахнулась Джулия. — Вот тогда бы я действительно попала в переплет. Так ты идешь или нет?
— Хотелось бы посетить Лувр, — ответила я с невинным видом. — За меня не волнуйся.
Джулия ушла, а я отправилась в спальню. Смерть не будет мгновенной. Сначала мне нужно привести в порядок дела. Такие, как:
1. Мой наряд.
2. Моя предсмертная записка.
3. Мое завещание.
Надеюсь, я достойно подготовлюсь и умру к тому времени, как вернется Джулия. Из «Гермеса» она прямиком отправится на свидание с Тоддом, которое затянется на всю ночь. Джулия редко появлялась в номере раньше шести утра.
Я позвонила в обслуживание номеров и заказала две «Мимозы» и тарелку foie gras. Ничего не скажешь, кое о чем стоит пожалеть: например, обслуживание номеров в «Ритце» столь безупречно, что не успеешь произнести слово «мимоза», как перед тобой уже стоит стакан с коктейлем. И маленькую кнопку справа от ванны, обозначенную FEMME DE CHAMBRE [47] , можно нажать, если что-то срочно понадобится, например, пена для ванны или кофе со сливками.
47
Горничная (фр.).
Теперь я, наконец, поняла, почему так обожала стихотворение Сильвии Плат, в котором говорится, что умирание — это искусство, как и все остальное. Я нацарапала прощальную записку на чудесной почтовой бумаге, лежащей в каждом номере. Все должно быть в стиле Вирджинии Вулф: трагично, но остроумно. Она написала лучшую в мире предсмертную записку: очень храбрую, без всякой жалости к себе, и это идеально сработало. То есть все считают ее гением, верно? Я начала писать. Главное — не слишком распространяться.
«Всем, кого я знаю, особенно Джулии, Лоре, Джолин, маме, папе, горничной Клуэс, которая, надеюсь, не воровала мои личные вещи в отличие от дворецкого принцессы Дианы; моему бухгалтеру, у которого прошу прощения за то, что так и не заплатила ему полторы тысячи долларов за составление налоговой декларации, и Полу из «Ралфа Лорена» — у него, чистосердечно признаюсь, я стащила в прошлом сезоне лишний кашемировый свитер…»
Я еще не успела передать приветы знакомым, а записка уже длиннее списка гостей в том же «Ритце». Я продолжала:
«К тому времени как вы будете читать это, я уже уйду навсегда. Я tres счастлива на небесах. Жить с разбитым сердцем — слишком мучительно для меня, и я больше не хочу обременять всех вас. Надеюсь, вы понимаете, почему я это сделала: для меня невыносима мысль об одиночестве. И об унижении, когда я думаю о том, что меня больше никогда не посадят за хороший столик в «Да Сильвано»«.
О «Да Сильвано» я упомянула ради Джулии. Она будет искренне сочувствовать мне, потому что тоже покончила бы с собой, если бы ей не удалось раздобыть угловой столик.
«Я люблю вас, тоскую по вас. Попрощайтесь за меня со всеми в Нью-Йорке. С любовью, Moi, XXX».
Далее настала очередь завещания. Вы поразитесь, узнав, как это легко, когда хорошенько все обдумаешь. Завещание гласило:
«ПОСЛЕДНЯЯ ВОЛЯ И ЗАВЕЩАНИЕ БЛОНДИНКИ (БРЮНЕТКИ) ОТ «БЕРГДОРФ»
Моей мамочке — следующий сеанс осветления у Ариетт. Если даже это совпадет с чем-то действительно важным, вроде моих похорон, придется лететь в Нью-Йорк, потому что обычному человеку к Ариетт не попасть.
Мои дисконтные карты: «Хлоэ» (минус тридцать процентов), «Серджио Росси» (минус двадцать пять процентов: не слишком выгодно, но все же стоит того, если купить две пары обуви), «Скуп» (пятнадцать процентов: ужасные жмоты, но КБК имеет там личного закупщика, и, может, если подружишься с ней, она будет делать покупки и для тебя). Мамочка, ты выглядела бы самой красивой, если бы только платила кому-то за подбор одежды.
Моему отцу: аренда на мою нью-йоркскую квартиру, чтобы было где скрываться от мамочки.
Джолин и Ларе: незарегистрированный телефонный номер «Пастис»: 212-555-7402. Просите шестой столик рядом с тем, где обычно сидит Лорен Хаттон. Упомянете мое имя, иначе заказ не примут.
Моему редактору: запись плана интервью с наследницей из Палм-Бич. Найдете его в файле «v. rich, doc» в моем лэп-топе. (P.S.: спасибо, что продлили сроки. Извините, что не отдала план сама.)
Джулии, моей лучшей подруге и самой хорошо одетой на свете сестре, которой у меня никогда не было: белый смокинг с отделкой из кружев шанильи от Живан-ши; я стащила его за сценой с весеннего показа.
Мой рецепт на амбиен: по нему можно купить еще тридцать таблеток, и доктор Блюм ни о чем не узнает.
Мои любимые предметы одежды, которые можно надевать в разных комбинациях, включая: кожаную куртку со шнуровкой от Маккуин (1); джинсы от «Хлоэ» (16 пар), туфли от Маноло (32 пары); сумочки: «Ив Сен-Лоран» (3); Прада (2). Платье от Рика Оэунса с оборками (1), — если оно для тебя чересчур авангардное, я пойму; кашемировые носки от Конноли за сто двадцать долларов — ты украла их для меня из лондонского магазина (12 пар); кольцо от Живанши (1) (собственно говоря, оно твое, но ты совершенно о нем забыла)».