Блуда и МУДО
Шрифт:
– А чего приличного нет? – спросил Моржов. – Одно это, да?
– Другие не жаловались, – холодно ответила продавщица.
Моржов тотчас вспомнил, что эти «другие» также ещё и в сауне при сексе не падали со стола. «Другие» явно устроились в жизни лучше, чем Моржов.
– Ладно, красавица, дай мне вон те две бомбы, – согласился Моржов. – Сдачи не надо.
Он сунул пластиковые бутыли в пакет, присел за столик и раскупорил свою последнюю бутылку, но вдруг услышал:
– Со своим у нас нельзя.
Это сказала продавщица. Моржов закрыл рот и посмотрел на неё. Женщина она была яркая, но затёртая, как старые джинсы. Видимо, стать такой продавщицей, Анжелой из сауны, и было самым благополучным финалом жизни девчонок вроде тех, что сидели направо от Моржова. Девчонки тоже глядели на него.
– Я же купил пару «титек», – удивлённо возразил Моржов.
– Со своим у нас всё равно нельзя, – поколебавшись, раздражённо повторила продавщица.
– Слушай, давай без морали, – попросил Моржов. – Тебе какая разница? Я ведь не курю тут, не плюю, не блюю. Отдохну и пойду.
Он воткнул горлышко бутылки в рот и тотчас чуть не подавился, потому что одна из девчонок закричала:
– Ты чо тут наглеешь? Тебе сказали – нельзя! Моржов откашлялся и ответил:
– А ты чего разоралась?
– Ты здесь не дома, понял? – крикнула девчонка.
– Зато, похоже, ты дома, – буркнул Моржов и обратился к продавщице: – Хорошо, дай мне стаканчик. Буду пить ваше.
– Здесь не распивочная, – презрительно сказала продавщица. – Иди бухай на улицу.
– Вы чего, подруги, на меня взъелись? – совсем озадачился Моржов.
– Иди отсюда, тебе сказали! – вопила девчонка.
Моржов почувствовал себя так, будто со своим пивом вломился и расселся в гинекологическом кабинете, не заметив, что идёт осмотр пациентки.
– Лерка, позови Андрея, – приказала продавщица. Вторая проституточка вскочила и выбежала из кафе. Моржов всё понял. Он заявился сюда не вовремя - в обеденный перерыв, весь такой из себя свободный, пьяный дорогим пивом. А тут две шлюшки в разгар рабочей смены и отставная дама. И нет при них ни клиента, ни просто мужика, хотя они тут сидят, естественно, как женщины, а не как термометры. А Моржову баба тоже не нужна – это по нему видно: значит, шлюшки с продавщицей вдвойне никому не нужны. Такое утверждение требовалось опровергнуть хотя бы с помощью сутенёра, курившего в «девятке».
Сутенёр вошёл, моргая на свет. Он был парнем примерно моржовского возраста, только, судя по татуированным пальцам, вёл иной образ жизни.
– Вот этот гондон, – из-за спины сутенёра сказала шлюшка, тыча пальцем в Моржова, будто бы, кроме Моржова, в кафе было много и других гондонов.
– Ты хули залупаешься? – привычно начал сутенёр, нагибаясь вперёд и двигаясь на Моржова.
Моржов вдруг почувствовал, что звереет. Ему жутко осточертела эта переизбыточность бытия. Он зашёл в кафе за пивом – и попал на чужие комплексы; снял проститутку – и его трахнула система мира; решил купить девушке сумку – и ему чуть не впарили смысл жизни. Он задрал на брюхе майку, вытащил пистолет и без прицела пальнул в открытое окно.
Девчонки завизжали, приседая; сутенёр застыл на полушаге; продавщица отпрянула и стукнулась спиной о витрину с бутылками.
– Назад отошёл! – вставая, рявкнул Моржов сутенёру.
Благодаря Голливуду технику ограбления кафе Моржов знал куда лучше, чем, к примеру, правила поведения на пожаре. Нужно было держать пистолет обеими вытянутыми вперёд руками, всё время двигаться, быстро озираясь по сторонам, и орать, называя всех женщин «суками».
– Ты чего, братан?… – оторопел сутенёр.
– Руки на виду держи! – снова рявкнул ему Моржов.
Сутенёр послушно поднял открытые ладони и даже слегка покачал ими, как генсек.
– Лизка, кто это?… – краем рта спросил он у продавщицы.
– Сама первый раз вижу… – выдохнула та. Моржов с наслаждением коленом перевернул свой столик, потом пнул стульчик так, что тот по диагонали перелетел через кафе. Шлюшки снова завизжали.
– Тихо, ебёна мать! – прорычал Моржов и опять бабахнул из пистолета в окно.
Он глянул на продавщицу. Та молодела прямо на глазах, как старая кошка, увидевшая мышь. Вряд ли у неё под стойкой спрятан дробовик, как обычно бывает в кино.
– Договоримся, мужик… – осторожно сказал сутенёр.
– Хер ты со мной договоришься! – торжествующе проревел Моржов.
– Те чё надо? – бормотал сутенёр, отступая. – Бабок надо?…
– Я выручку вечером сдала, – быстро сказала продавщица.
– Может, девчонок надо?… – увещевал сутенёр, не отрывая глаз от лица Моржова.
– Ты чё нас ему даёшь?! – завизжали проститутки.
– Молчать, соски! – крикнул Моржов, дёрнув пистолетом.
Обе девчонки дружно пригнулись.
– Смотри, девчонки какие… – внушал сутенёр. Моржов стремительно перевёл ствол на проституток. Те шарахнулись назад, своротив столики.
– Живо обе разделись! – приказал Моржов и, прищурившись, саданул из пистолета в третий раз – теперь уже в приоткрытую дверь.
– Обе, живо! – углом рта приказал сутенёр.
Толкаясь локтями и нагибаясь, обе шлюшки торопливо постягивали с себя тряпки и замерли, одинаково прикрыв грудки перекрещенными руками. Их выбритые лобки от страха походили на сморщенные куриные гузки.
– Во-от… – вкрадчиво прошептал сутенёр Моржову, бровями указывая на голых шлюшек у себя за спиной.
– Готово? – спросил Моржов.
– Готово, – угодливо кивнул сутенёр.
– А теперь давай трахай их, – приказал Моржов.
– Ты чего?… – совсем растерялся сутенёр.
– А чего ты хочешь? – заорал Моржов. – Ты на хер их на трассе пасёшь? Тебе денег надо? Надо? Не слышу ответа!…
– Надо… – кивнул сутенёр.
– Тебе на хера деньги, мудила? – Моржов пинком отправил второй стульчик в ноги сутенёра. – Чё ты с ними будешь делать? Тачку купишь? На хера тебе «мерс» в Ковязине, если у нас дороги не чинят?
Сутенёр подавленно молчал.