Блудная дочь
Шрифт:
– Я тоже серьезно, Нейв.
– Это-то меня и пугает.
– Но почему?
– Черт возьми, Шелби, потому что я не должен с тобой связываться!
– Мы уже связаны, Нейв.
Где-то в вышине захлопала крыльями ночная птица; ветерок зашелестел дубовой листвой. Нейв поцеловал Шелби в лоб; она почувствовала, что он весь дрожит.
– Ты и я...
– Не надо, Нейв. – Она прижала палец к его губам. – Не говори, что мы с тобой из разных миров и все такое прочее. Это я уже тысячу раз слышала. И все это неважно.
– Как
Губы его приоткрылись, язык коснулся нежной кожи – и по телу Шелби пробежала горячая дрожь. Она осторожно провела пальчиком по его губам. В глубине груди его зародился едва слышный стон; он охватил ее палец губами, втянул в рот, обвил языком.
Шелби вздрогнула. Кровь ее, кажется, обратилась в жидкий огонь; бурным потоком мчалась она по жилам, грозя испепелить все на своем пути, в безумной жажде поцелуя... прикосновения... чуда страсти.
Но Нейв отдернул голову.
– Не надо, – тихо предупредил он.
– Почему не надо?
– С меня хватит. Не начинай снова.
Выругавшись сквозь зубы, он повернулся к ней спиной и торопливо зашагал к ручью, под развесистую сень высокого дуба. Отойдя шагов на двадцать, остановился; даже со своего места и даже в темноте Шелби видит, как напряженно опущены его плечи.
– Нейв!
Он устало провел ладонями по взъерошенным волосам.
– Ты не знаешь, на что напрашиваешься!
– А вот и знаю.
– Что-о?!
– Ну, я... я примерно представляю, что происходит, когда мужчина и женщина... – Тут она осекается, не в силах договорить: «Любят друг друга».
– Да откуда тебе знать, глупышка?
– Я же выросла на ранчо! – с достоинством ответила Шелби, до глубины души обиженная на «глупышку». – И не раз видела, как быки спариваются с коровами, а жеребцы с кобылами. Разумеется, специально мне этого не показывали, – добавила она, подходя к нему ближе. – Если бы папа узнал, что я наблюдала такие сцены, его бы удар хватил!
Нейв еще сильнее напрягся, когда она обвила его руками за пояс.
– Знаешь, у людей все немного иначе, – хмыкнул он. Шелби положила голову ему на плечо, прислушалась к неровному жаркому дыханию. Стук сердца громом отдавался в ушах. Чье сердце так бьется – его или ее собственное? А не все ли равно! Тугие мускулы Нейва окаменели под ее прикосновением; от него исходил пряный, мускусный запах сигаретного дыма и разгоряченного мужского тела.
– А в чем разница?
– Шелби, не строй из себя дурочку. Тебе не идет.
– Нейв! Неужели ты совсем меня не хочешь?
С глухим стоном он сжал ее ладонь, лежащую у него на животе, и направил ее ниже, ниже... к ширинке. В первый миг Шелби хотела отдернуть руку, но он не дал, властно прижал ее ладонь к тому месту, где уже вздулся мощный бугор.
– Знаешь, что это такое?
Он отпустил ее руку, и она могла бы убрать ладонь. Но не убрала.
– Это...
– Не шути со мной, принцесса, – тихо попросил он. – Может, это и естественно, но для тебя чертовски опасно!
– Знаешь, Нейв, мне кажется, я тебя люблю. – Эти слова вырвались у нее прежде, чем она успела спохватиться.
– Этого еще не хватало! Да что ты знаешь о любви?
Он резко обернулся. Теперь лицо его было искажено не только гневом – в глазах темной тучей залегла какая-то давняя, застарелая боль.
– Я знаю, что чувствую!
– Ты еще ребенок.
– В следующем году мне будет восемнадцать!
– Вот я и говорю, ребенок. – Он прижался пылающим лбом к ее лбу и вздохнул. – Уходи, Шелби. Пожалуйста, уходи.
– Ни за что на свете!
Она приподнялась на цыпочках и поцеловала его. Сперва осторожно, почти робко, но в следующий миг, ощутив его молчаливое сопротивление, страстно впилась губами в неподатливые губы. И Нейв ответил ей; вот уже рот его приоткрылся, вот и язык скользнул за преграду ее зубов, вот и сильные руки обвились вокруг нее... О боже, она добилась своего! Он ее целует – целует по-настоящему!
Мир вокруг померк; луна, облака, столетние дубы – все пустилось в пляс. В жилах Шелби бушевало жидкое пламя, стон рвался из груди. А Нейв уже оторвался от ее рта и теперь покрывал поцелуями щеки, подбородок, изгиб шеи. Вот губы его коснулись ямки над ключицей – и неведомый прежде пожар охватил Шелби. Ей мало одних поцелуев, ей нужно больше, гораздо больше. Он приник к ней всем телом, и она подалась навстречу в страстной жажде слиться с ним воедино.
Нейв прижал ее спиной к стволу дуба, принялся целовать, целовать до изнеможения, до полного самозабвения. Осталась только сила, властно влекущая их друг к другу.
Ты этого хочешь, Шелби? – шепнул он.
Да.
И снова их языки сплелись. Шелби обвила его ногами, с восторгом и ужасом чувствуя, как сильные пальцы его вытаскивают блузку из-за пояса шорт, нежно гладят плоский живот, скользят к лифчику в нетерпеливом желании обхватить полную, налитую весенними соками девичью грудь.
Уверена?
Да.
«О господи, конечно!» Шелби застонала, конвульсивно сжимая бедра. Блузка ее уже распахнута, лифчик сполз к талии; Нейв приподнял ее грудь на ладони, склонился к ней и принялся неторопливо, мучительно-сладко дразнить зубами и языком набухший сосок.
В глубине ее существа зародилась тупая, ноющая боль. Неведомая прежде боль неудовлетворенного желания. Шелби знала: сейчас еще можно остановиться, но еще несколько мгновений – и назад дороги не будет. Эта мысль наполнила ее сладким ужасом, но она не собиралась поворачивать назад. Она выгнулась, вжимаясь в него бедрами, всем существом своим ощущая жар его тела, его нетерпение, его страсть, так похожую и так не похожую на ее собственную.