Блудная дочь

Джексон Лайза

Ну нет! Кому, как не ей, знать, что Джером Коул добрых дел не делает!

Нахмурившись, Шелби записала фамилию администратора на тот же клочок бумаги, что и адрес и телефон адвокатской конторы, убрала листок в сумочку, затем, потирая лоб (кажется, начиналась головная боль), заперла бюро и выскользнула из кабинета.

Из кухни доносилось мягкое воркование музыки; его перекрывала взволнованная испанская скороговорка. Заглянув на кухню, Шелби обнаружила, что Лидия, стоя у окна, говорит по телефону. Не спуская глаз с садовника, подстригающего кусты, мексиканка сердито тараторила что-то на родном языке. На такой скорости

Шелби не понимала ни слова, но нетрудно было сообразить, что у Лидии какие-то неприятности, и, не желая подслушивать, Шелби громко откашлялась с порога.

Лидия резко обернулась – и Шелби поняла, что она и впрямь расстроена; добродушное лицо экономки раскраснелось, темные глаза горели, улыбчивые губы сжались в тонкую линию. Казалось, она едва сдерживает слезы.

– Dios!– охнула Лидия. – Ой, nina, как ты меня напугала! Прости...

И, бросив несколько слов в телефон, повесила трубку, словно смутившись от того, что ее застали на работе за личной беседой. Растерянно оглянулась, явно не зная, что сказать... и тут взгляд ее упал на садовника за окном. Лидия постучала по стеклу, чтобы привлечь внимание старика, погрозила ему пальцем:

– Пресвятая Дева, этот дуралей сам не понимает, что делает! Прости, nina.

И Лидия вылетела за дверь. В следующую секунду она уже костерила садовника на все лады, а тот, затягиваясь сигаретой, терпеливо пережидал поток ее испанских проклятий. Через несколько минут, отведя душу и немного успокоившись, Лидия вернулась на кухню.

Для Шелби эта сцена осталась непонятной. Почему Лидия, всегда спокойная и выдержанная, так вышла из себя? И за что набросилась на беднягу садовника? Сколько Шелби могла разглядеть, он ничего дурного не делал. А впрочем, не стоит поднимать шум из-за пустяков. Она взволнована открытиями в кабинете отца – неудивительно, что теперь ей повсюду мерещатся тайны и заговоры!

– Hombres! – вздохнула Лидия, остановившись на пороге и выразительно закатывая шоколадные глаза.

– Жить с ними нельзя, а пристрелить жалко, – машинально откликнулась Шелби, чтобы поднять экономке настроение. Лидия от души рассмеялась; кажется, ей и вправду стало легче.

– Si, si. Хорошо сказано! Я запомню. Ох уж эти мужчины!

– Что случилось? – немного помявшись, решилась спросить Шелби. – Ты, кажется, расстроена?

– Расстроена? – подняла брови Лидия.

– Да, телефонным разговором.

– Ах, это... Да ничего страшного. Семейные неприятности. У Марии, моей племянницы, что живет в Галвестоне, с дочкой проблемы.

Она достала из холодильника блюдо, прикрытое фольгой, развернула обертку, и по кухне поплыл аппетитный запах маринада.

– Точно ничего серьезного?

– Si, – глядя в сторону, ответила Лидия. Шелби решила не настаивать. Обычно экономка охотно болтала о своих

многочисленных родственниках, но порой словно вспоминала, что хозяев ее семейная жизнь не касается, – вот и сейчас, как видно, был как раз такой момент.

– Куда-то собралась? – Лидия указала вилкой на сумку Шелби.

– В Сан-Антонио. Может быть, вернусь только завтра.

– По делам? – поинтересовалась Лидия.

– Да нет, на свидание, – через силу улыбнулась Шелби.

– С сеньором Смитом? Улыбка Шелби померкла.

– Вот ты меня и поймала. Я пошутила, Лидия, никакого свидания. Просто хочу пройтись по магазинам. – Она взяла с блюда на столе виноградинку и отправила ее в рот. – И кстати, для сведения: я с сеньором Смитом на свидания не хожу!

Лидия недоверчиво вскинула бровь – она хорошо изучила свою воспитанницу.

– И что же, будешь весь день ходить по магазинам?

– А что такого? Я не взяла с собой почти никакой одежды, а как с этим в Бэд-Лаке, сама знаешь.

Лидия вяло усмехнулась в ответ.

– Если позвонят с моей работы из Сиэтла, скажи, что я завтра перезвоню. Если позвонит мистер Левинсон, запиши его номер, и я перезвоню сегодня же. Если куда-нибудь уйдешь, включи автоответчик.

– Хорошо. – Стуча ножом по деревянной доске, Лидия принялась нарезать мелкими ломтиками мясо. Каждый ломтик она окунала в маринад, а затем аккуратно клала на политую жиром сковороду. – Знаешь, твой отец этому не поверит. Ведь ты приехала, чтобы найти дочь, – разве не так?

– Так.

– И ты всегда была такой... especifico.

– Особенной, – перевела Шелби.

– Si. Особенной. – Она сполоснула руки и вытерла их бумажным полотенцем. – Он не поверит, что ты уехала на целый день в город за парой туфель.

Шелби отправила в рот еще одну виноградинку.

– Знаешь, Лидия, меня совершенно не волнует, чему поверит судья Коул. Пусть думает что хочет.

Она пошла было прочь из кухни, но остановилась в дверях, вдруг сообразив, что лучшего времени для откровенного разговора может и не представиться:

– Послушай, вчера я случайно услышала твой разговор с отцом.

– Si, si, – рассеянно откликнулась Лидия; она натирала сыр на терке.

– Вы говорили обо мне и о каких-то семейных тайнах. Я стояла на лестничной площадке и все слышала.

Руки Лидии на мгновение замерли.

– Si... – повторила она.

– О чем шла речь? Что у вас за секреты?

Не прекращая работу, Лидия пожала плечами:

– Много секретов.

– Например?

– Не спрашивай, nina. Я тебе ничего не скажу. – Лидия обернулась к ней – и Шелби отшатнулась: такая бездонная печаль плескалась в карих глазах мексиканки. – Спроси своего отца.

– Если это меня касается, я должна знать!

– Спроси отца. – И Лидия отвернулась.

– Лидия...

– От меня ты ничего не услышишь. Поговори с судьей. – Она взглянула на часы. – Он скоро вернется.