Блудницы Вавилона (Whores of Babylon)
Шрифт:
– Видит, но его держат в полном неведении относительно главного. Наш доблестный охотник может перебрать лишнего и проболтаться. Полагаю, Фессания в свойственной ей деликатной манере указала свекру на данное обстоятельство, и Гибил с ней согласился. Ловкий трюк, не так ли? На тот случай, если у Музи появятся подозрения касательно ваших с ней отношений.
– Молчите!
– Если Музи что-то заподозрит и обратится к папочке, – сказал индиец, наблюдая за своим отражением в воде, – папочка устроит ему разнос. «Не глупи, сынок! Раб предан нам
– Может, для того все и задумано?
– Полагаете, что, почуяв золото, Гибил потеряет нюх на все остальное? Сомнительное предположение. Гибил ведь не проявлял к вам ни малейшего интереса.
– А потом у Фессании будет сильное оружие против Гибила. Она всегда может предъявить ему публичное обвинение в воровстве. И взять меня в свидетели.
– Чепуха. Обвинив Гибила, она навредит в первую очередь себе самой.
– Блеф, Гупта. Блеф.
– Кстати, раз уж мы об этом заговорили… Алекс, друг мой, вы так и не сказали, в чем суть плана. Пожалуйста, напомните мне основные детали.
– Думаете, я ничего не знаю и просто хочу выудить у вас информацию?
Гупта опустил палец в другое ведро.
– В этих водах рыбки нет, так что и удить – ха-ха – не стоит!
– Идея простая: украсть золото из погребальной пирамиды Гефестиона.
– Так оно и есть.
– Вы нужны для того, чтобы незаметно вынести слитки после того, как они остынут.
– Надев специальный костюм с прочными внутренними карманами. С дюжину ходок потребуется. Надо быть в форме! Рискованное предприятие, а? – Гупта хихикнул. – А если потом я махну волшебной палочкой и покажу Гибилу, что все дело затевалось ради обычных, покрытых позолотой кирпичей? Какой премилый урок на тему отваги и глупости. Тогда уж я наверняка прослыву если не багдадским, то вавилонским вором! После таких вот ударов часто и наступает внезапное просветление.
– Зачем вы так шутите? Хотите попугать меня?
– Может быть, я лишь забочусь о сохранении самоуважения.
– То есть на самом деле вы не хотите опускаться до воровства? Но готовы на это, потому как чувствуете, что Фессания приблизилась к достижению ясности?
– К достижению святости. Фессания – святая покровительница грешников.
– Эти люди, рабочие, они ведь заключенные, да, пап? Ты используешь принудительный труд?
Гибил кивнул.
– Какой ты молодец, что заметил.
Они стояли, наблюдая за тем, как продвигается строительство. Люди в набедренных повязках суетились, как муравьи, выкладывающие муравейник из кирпичей, которые носили из огромной бесформенной кучи. Люди двигались двумя цепочками в противоположных направлениях, не сходя с петляющей дорожки, проложенной от кучи к основанию будущей погребальной пирамиды. Тс, что шли в одну сторону, тащили кирпичи. Те, что в другую, возвращались с пустыми руками за новой порцией. Подобно муравьям, ориентирующимся на пахучие метки своих товарищей, потные рабочие, казалось, тоже не могли отступить от первоначального, пусть даже и не самым удачным образом проложенного маршрута. Приближаясь к груде кирпича, они протягивали руки, как насекомые протягивают усики.
Кирпичная основа пирамиды поднялась уже на три четверти проектной высоты, являя собой бесхитростное, но все же произведение искусства на фоне окружающего хаоса, представленного в первую очередь кучками кирпичей, хотя, надо признать, некоторое родовое сходство между творениями человеческого разума и стихийных сил природы все же существовало. Доставляемые ослами кирпичи сваливались в одну груду, а муравьи, разгребая ее, создавали геометрическую копию, ступенчатую и прямоугольную в основании: двести на сто локтей с отчетливо, как у зиккурата, выраженными уровнями.
Гибил и Музи сидели в одной колеснице, Фессания с Гуптой – во второй. Алекс-раб проделал путь до стройки пешком, ухватившись за вторую повозку, которая из-за плотности транспортного потока катилась, к счастью, довольно медленно.
Солнце нещадно било лучами и по рабочим, и по растущей пирамиде, и по городской стене, которой предстояло стать театральным задником сначала для художественных шедевров фризов и статуй, потом для сцены ада и, наконец, для величественной и монументальной мраморной усыпальницы, вечно охраняемой почетным караулом.
– Принудительный труд, конечно, дешевле. Это я понимаю. Но почему бы не нанять настоящих каменщиков? Ты же сам сказал, что денег велено не жалеть? По счетам платит дворец, а счет всегда можно увеличить. Или фокус как раз в этом? Экономим на каменщиках?
– Какой ты стал понятливый. Даже страшно.
– Но мы же не хотим, чтобы все рухнуло. Расползлось и обвалилось.
– Ничего не расползется. На то у нас есть архитектор. Он и следит за качеством кладки.
Гибил указал на крошечную фигурку человека, укрывшегося от солнца под зонтиком, который держал над его головой слуга.
Цепкий взгляд охотника скользнул по кладке.
– А что это за трубы? Похожи на птичьи кости, тоже полые. И они здесь везде, пронизывают всю структуру. Я бы даже решил, что это…
– Через них, – перебил сына Гибил, – будет поступать воздух, который, как тебе известно, необходим для горения. К тому же они выполняют роль компенсаторов. Когда кирпичи расширятся от жара, эти трубки примут на себя давление.
– Неужели?
Гибил вытер потный лоб.
– Я удивлен – ты все подмечаешь.
– Лису вижу за полмили!
– Да? Хорошо… очень хорошо.
– Почему бы Музи не попробовать рассчитать, сколько еще повозок кирпичей нужно для завершения строительства? – предложила Фессания. – А мы пока подойдем поближе.
– Отличная идея. Музи, ты слышал? Займись. И присмотри, пожалуйста, за колесницами.
– Поводья может и раб подержать.
– Нет, он нам нужен.
– Зачем? Я вообще ничего не понимаю. Зачем Фессания притащила сюда этого учителя танцев? Он что, собирается ставить похоронные пляски?