Блудное Солнце. Во Славу Солнца. Пришествие Мрака
Шрифт:
Впереди, словно предвестники конца света, высились горы. Солнце уже почти скрылось за ними, и небо приобрело цвет темной крови. Желто-серебряная дуга Обители рассекала небо, точно огромный, туго натянутый лук, её яркое сияние пробивалось даже сквозь тучи, которые ещё не успел разогнать ветер.
Они бежали до тех пор, пока не зашло солнце. Эммерик без конца оглядывался и смотрел на небо, с минуты на минуту ожидая появления преследователей. Когда совсем стемнело, послышался шум флайеров, и мбатан предложил своему небольшому отряду спрятаться за выступом скалы.
Рош обрадовалась передышке и, тяжело опустившись на землю, принялась осторожно ощупывать ребра. Обезболивающее больше не действовало, каждый вдох болью отзывался в груди. Поборов гордость, она попросила у Эммерика ещё одну таблетку, и тот молча протянул ей лекарство.
— Придется заночевать здесь, — мрачно заявил мбатан.
Он тяжело дышал, словно бег по склону дался ему нелегко.
Сделав несколько больших глотков из фляжки, он пустил её по кругу.
— Враг будет сканировать склоны на инфракрасное излучение, так что лучше не высовываться.
Рош наконец удалось справиться с болью, и она, все ещё задыхаясь, сказала Кейну: — У нас есть защитные комбинезоны. Я вынесла из модуля пять штук.
Казалось, Кейн и не бежал вместе с ними по склону, более того, он выглядел даже лучше, чем раньше, — более живым…
— Верно. Один надет на Майи, а остальные она спрятала в карман.
— Хорошо. — Рош повернулась к Эммерику.
— Я слишком большой, — заявил мбатан, сообразивший, что она хочет предложить.
— Не имеет значения, — вмешался Кейн. — Комбинезон заблокирует инфракрасное излучение, и мы сможем двигаться дальше.
— Он прав, — продолжала Рош, — хотя я бы с огромным удовольствием передохнула… впрочем, не думаю, что мы можем это себе позволить.
Эммерик кивнул. Веден успокаивал Майи, пока Кейн искал в её карманах комбинезоны. Каждый из них хранился в пакете, который легко умещался на ладони. Рош показала мбатану, как активировать маскировку и поглотитель жидкости. Об остальном позаботится процессор в поясе. Как и всякий комбинезон Армады, он удерживал тепло, одновременно защищая человека от ночной прохлады.
Эммерику удалось просунуть в эластичный материал руки, но с ногами ничего не выходило. Получилось нечто вроде плаща.
— Лучше, чем ничего, — заметил он, смягчив благодарным взглядом, брошенным на Рош, резкость своего голоса.
Высунувшись из-под козырька, он вслушался в ночь.
— Улетели. Пора в путь. Нас ждут в Кресте.
— В каком Кресте? — спросил Кейн.
— Это город, в который мы направляемся, — ответил Эммерик. — Если доберемся туда до рассвета, то сможем отдохнуть.
— А до него далеко? — спросил Кейн.
— Четыре часа быстрым шагом.
— Сколько здесь продолжается ночь?
— Около одиннадцати часов в это время года.
— Ладно, — сказал Кейн. — Морган? Ты уверена, что сможешь идти?
Рош взглянула на Кейна. Он впервые обратился к ней по имени; пожалуй, он это право заработал.
— Я справлюсь, — ответила она, — только нужно немного подождать, пока начнет действовать обезболивающее.
< Кейн улыбнулся: — Может быть, нам удастся раздобыть что-нибудь съедобное. Эммерик, в горах водится дичь?
Мбатан тоже улыбнулся: — Все зависит от того, что считать съедобным. Можно поискать бутоны винту… кроме того, корни чосса ночью ближе к поверхности/ Ну а если повезет, найдем какое-нибудь животное, зараженное полевыми червями. Это местный паразит.
Он парализует свою жертву, после чего вводит в её пищеварительный тракт свои личинки. Через две недели рождается потомство. Если удается захватить личинки примерно на восьмой или девятый день, то мясо бывает восхитительным…
Рош слушала охотничьи рассказы Эммерика не слишком внимательно. Она сосредоточилась на специальных упражнениях, позволяющих расслабить уставшие мышцы. Каменный козырек действовал ей на нервы, и она решилась выглянуть из-под него, чтобы взглянуть на звезды. Несмотря на висящую в воздухе мельчайшую пыль, зрелище оказалось потрясающим.
Хота солнце уже село, его лучи озаряли Обитель. У восточного горизонта полоса лун мерцала тусклым серебром, а небо заливало медно-красное сияние, отфильтрованное линзой атмосферы планеты; на западе оно казалось особенно ярким, здесь солнце ещё продолжало править бал. Изредка какая-то из более крупных лун вспыхивала отраженным светом. Но большую часть времени полоса представляла собой монолитный пояс — длинное сверкающее облако, пылающее цветами заката.
Рош не знала, что разговор у неё за спиной прекратился, и не заметила, как к ней подошел Эммерик. Поэтому она вздрогнула, услышав его зычный голос: — Согревает сердце, не так ли?
Рош кивнула: — Да, очень.
Обернувшись к мбатану, она увидела, что его лицо светится от гордости: он восхищался прекрасным видом и радовался, что Морган сумела его оценить.
— Некоторая компенсация за необходимость провести здесь всю жизнь.
— Возможно.
Эммерик не отвел глаз.
Интересно, подумала Рош, какое преступление он совершил? Убийство, наверное; во всяком случае, Эммерик с легкостью уничтожил двух солдат, которые преследовали их в туннеле. Однако он показался Рош надежным человеком, пребывающим в мире с самим собой. Неужели он стал жертвой страсти? Быть может, мбатан научился сдержанности позже и она вовсе не является его природным качеством.
Казалось, Эммерик прочитал её мысли.
— Вы знаете, я здесь родился.
Рош с удивлением посмотрела на него: — Но вы… я полагала…
— Мои родители были заключенными и не имели права на детей — по закону. Когда я вырос, мне следовало отправиться на Васос. Конечно, я стал отверженным по рождению и не мог жить ни на каком другом мире, даже если бы захотел. — Он пожал мощными плечами. — Тем не менее я не позволил властям меня поймать. Это мой дом. — Он немного помолчал. — Наверное, вам трудно понять, что можно любить планету-тюрьму.