Блуждающая Огневая Группа (БОГ)
Шрифт:
Кот перешагнул через тело в камуфляже, включил нашлемный фонарь.
Луч выхватил из темноты столы, заляпанные свернувшейся кровью и какими-то жидкостями, труп молодого парня на операционном столе с вырезанными внутренними органами и ещё один труп – в синем халате – на полу. Сверкнули шкафчики с кучей стекляшек и пузырьков, ящик с хирургическими инструментами, баллоны с жидким азотом и контейнеры для перевозки замороженных органов. Один был открыт, и в нём под струйками пара виднелось человеческое сердце.
Ком в горле
– Что это?!
– Они своих же раненых на запчасти разбирали, – мрачно ответил лейтенант. – Хотя, может, и не своих. Этот… гм, врач, – Кот кивнул на труп в халате, – как раз вырезал у пацана лёгкое, когда мы вошли.
Рука невольно потянулась к рукояти «Удава». Потребовалось значительное усилие, чтобы справиться с гневом, вспыхнувшим в душе.
– Где весь отряд?
– В трёх крайних домах. В одном был когда-то клуб, там сделали типа казармы на двадцать боевиков. В соседнем с чёрным знаменем над крыльцом был сельсовет, там ещё восемнадцать. И в доме старосты, кстати, ничо себе особнячок, два этажа, шесть комнат, расположились пять важняков, командиры, наверно.
– Проверили остальные хаты?
– Так точно, наших гражданских никого, только укропы и гости.
– К амбару!
Подбежали к крайнему строению, действительно напоминающему склад для зерна: стены из брёвен, окон нет, перед воротами стоит разбитая телега. Под ней – труп охранника.
– Открывайте!
Бойцы распахнули ворота, и Тарас шмыгнул внутрь, вдыхая запахи лежалого зерна, пыли, сырости и гнили. Включив фонарь, направил луч света на потолок сарая.
Лежавшие у стен люди начали приподниматься, реагируя на свет и звуки.
– Спокойно! – проговорил Тарас. – Свои! Ради бога – ни звука! Мы выведем вас отсюда!
– Свои? – послышался сиплый мужской голос. – Не брешете?
– Тихо! – прозвучал женский голос. – Это наша ДРГ! Выходите, тут дети, двое, пусть не пугаются.
Зашевелившиеся люди начали вставать и выходить из сарая. К Тарасу подошла закутанная в шаль женщина, откинула шаль на спину, и Тарас в рассеянном свете фонаря увидел красивое девичье лицо, украшенное синяком под глазом и царапиной на лбу. У неё были точёные губы, слегка раскосые глаза и брови крыльями. И несмотря на синяк, она была несказанно, необычайно красивая!
– Вы командир?
Тарас очнулся.
– А вы «одиннадцать сто один»?
– Да.
– Как вас зовут?
– Снежана. Уходим, пока не началась тревога!
– Не начнётся, – усмехнулся появившийся в сарае Штопор.
Тарас досчитал пленников: всего девять человек, из них двое стариков и двое детей, и с облегчением выдохнул. Он опасался, что вертолёт всех на борт не заберёт.
– Выводите их к «вертушке»!
Толпа жителей деревни направилась вслед за Котом.
Тарас проводил их взглядом, буркнул Штопору:
– Минируем!
Разошлись по деревне, устанавливая взрыв-модули класса «антикрепость» в форме гиперболических антенн. На всё это ушло семь минут, после чего Тарас вывел группу из селения и послал в штаб короткую радиограмму:
– Готовы к отходу!
После окончания операции мстители должны были вернуться к месту высадки, сесть в вертолёт и отправиться домой за линию фронта.
– Тень, отсчёт пошёл! – доложил куратор операций ЧВК полковник Калаудинов. – У вас тридцать секунд!
– Товсь! – скомандовал капитан.
Ровно через полминуты из-за восточного горизонта донёсся всхлип РСЗО «Ураган», и в нескольких километрах от деревни раздались взрывы «шумового прикрытия».
Тарас тотчас же привёл в действие комплекс подрыва, и половина домов деревни, а также вся техника польских наёмников взлетели на воздух! Тугая взрывная волна ударила по лесу, где укрылись десантники, однако никого не застала врасплох. Группа уже мчалась по направлению к ближайшему полю, где должен был приземлиться военно-транспортный Ми-8 «Шторм».
Они уже выбегали из лесопосадки, ориентируясь на приближающееся лопотание винтов вертолёта, когда бежавший впереди Тараса Атаман наступил на мину.
Взрыв был не очень громкий, под ногу сержанта попалась противопехотка, но её силы оказалось достаточно, чтобы отброшенный на пару метров Атаман умер мгновенно. Ему оторвало обе ноги. Не спас и «оберег» – штурмовой бронежилет на «барсике», потому что осколки вонзились в тело Куренного снизу.
Досталось и Тарасу. Он почувствовал удар в бедро, в горячке бега продолжил движение, но уже в метре от места подрыва мины ногу свела боль, по ней к ступне полилась горячая струя, и Лобов с тихим вскриком «Твою м-мать!» осел на траву.
Подскочил Штопор.
– Командир?!
– Ногу задело…
– Мы же здесь проходили два часа назад!
– Повезло. Посмотри, что с Атаманом?
– Двухсотый! – угрюмо доложил Кот.
– Грузите в «вертушку»!
Тарас попытался встать, но острая боль в ноге и внизу живота заставила его со стоном опуститься на землю.
– Чёрт!
– Локоть, Соло, сюда! – подозвал бойцов Штопор. – Жгут на бедро!
Споро перетянули ногу жгутом, хотя Тарас всё равно чувствовал, что кровь продолжает сочиться из раны.
Штопор подхватил его под руку.
– Берите командира!
К Тарасу подбежала невесть как оказавшаяся рядом Снежана, опередив остальных бойцов группы. Вместе с лейтенантом они подняли раненого и понесли к вертолёту, винты которого уже пришли в движение.
Через минуту Ми-8 взлетел и помчался над деревьями на высоте пяти метров на восток.
Но Тарас этого уже не видел, потеряв сознание в кабине винтокрылой машины.
Донецк-41. 25 мая, 11 часов 11 минут утра