Блуждающие острова
Шрифт:
* * *
Полковник созерцал небо, удивляющее стройным порядком звезд...
Звезды совершали медленный танец...
Историк дописывал финал мужской версии книги... иногда он отвлекался, размышлял и не заметил, как заснул под шум прибоя...
Прибой исполнял реквием, чайки были солистами...
Во сне историк испытал безрассудный и неумелый порыв страсти к примадонне... он оказался в театре в ее гримерной комнате, больше похожей на место наслаждений...
Примадонна
Очнулся историк спящим не под балдахином с одалисками, а на песке среди камней, он сидел, слушал песни прибоя, иногда подпевал или пробовал писать, но так ничего не зачал и не выносил...
Угасло и умение, и желание...
Услышав пение, слова арии, он привстал...
Женщины, исполнители арий, были софистами, а не философами, и не нашли отклик у историка...
Какое-то время историк способен был только зевать... потом заснул...
Заснул и полковник... во сне он слушал голос еврея, который звучал как бы из облаков... еврей все еще был его начальником, обучал его философии, говорил о человеческом и божественном знании...
"Обращай внимание не на слова, а на поступки людей, говорящих слова..." - сказал полковник вслух не своим голосом с паузами и интонациями...
"Полковник репетирует, подражает еврею...
В молодости еврей вел жизнь не совсем безупречную... одно время он засматривался на сестру Евы, хотя был женат по необходимости службы и требованию времени...
Что сказать на это?.. пусть еврею будет стыдно...
Философия учит воздержанию... вместо бури она устанавливает спокойствие, вместо смерти - жизнь...
А податель этой милости - бог...
Богу воздадим благодарность..."
Душа историка стряхнула с себя заблуждения и сомнения и устремилась к мыслимому и милостивому богу, обоняя приятное благоухание его благодати...
"Все пишешь?..
– заговорил полковник...
– пиши... у тебя душа писателя...
Еврей говорил, что лучше всего приспособлены для жизни те души, которые зачинаются еще в чреве матери, нежели иные... они воспринимают суть и свойства вещей отчетливо и ясно..."
Полковник лежал и созерцал небо и ангелов... заснул...
Полковник спал, а историк описывал его судьбу в мужской версии своей книги, иногда слишком пространно, иногда пристрастно, и заслужил удивления у муз и сочувствие у бога...
* * *
Среди ночи историк встал и пошел...
Он шел и удивлялся... темные улицы города были заполнены поющим и пляшущим народом... дома были украшены флагами и транспарантами, возвещавшими о победе над смутным временем...
Историк увидел в ликующей толпе полковника... грудь его была покрыта орденами и медалями, как латами... была с ним и Ева в платье невесты...
Ева исполняла плач бога, победившего ад и смерть... она пела и танцевала, звякая браслетами...
Все казалось правдоподобным: и ликование, и танцы толпы горожан, и плещущиеся на ветру флаги...
Историк подробно описывал то, что видел, избегая эмоционально окрашенных эпитетов, которые могли бы придать тексту хроники выразительность и выявить отношение автора к тому, о чем он писал...
Повествование было спокойным и бесстрастным... иногда оно дословно повторяло текст женской версии книги...
Неожиданно в толпе горожан поднялся шум...
Горожане затопали ногами, земля задрожала, затряслась...
Толпа стала богом и возвысила голос, она восклицала и стенала...
Толпа прижала историка к железной ограде, сдавила, оторвала от земли... лицо его вспотело... он повис в воздухе, растопырив руки, как распятый...
Книга упала на землю, затрепетала...
Ветер листал страницы хроники смутного времени...
"Я забыл поставить многоточие..." - подумал историк, теряя сознание и проваливаясь в беспамятство...
Историк лежал, простершись ниц, нелепо вывернув голову... какая-то женщина в прозрачном плаще пыталась его оживить, переходя от слез отчаяния к надежде, и снова впадая в отчаяние...
"Ты кто, Ева?.." - пробормотал историк, не открывая глаз...
Его слова вызвали улыбку у женщины...
Историк не умер, умрет он потом, позже...
Историк открыл глаза, он увидел все тот же город и одноэтажные дома, похожие на двугорбых верблюдов на фоне светлеющего неба...
По улице шли беженцы... они шли и шли...
"Это призрачное шествие напоминает мне исход..."
Люди шли, опустив головы...
Небо и добрые вести их не радовали...
Было утро... в еще темном небе летали светлые шары... это были души умерших, покидающие городское кладбище... некоторые шары привлекали к себе внимание любопытных и исчезали как дуновение...
Бледное лицо историка вспотело потом, весь он затрясся, затрепетал:
"И среди этих сгустков света витает и душа Евы и несчастного полковника... почему несчастного?.. ликующего... я как увидел эти шары, засмеялся, все тело мое заплясало от этого удивительного зрелища всеобщей взаимосвязи явлений...
Это чудо...
И за каждым чудом скрывается его создатель...
Буду оплакивать тебя, полковник, если это был ты, а не призрак, который являлся мне то на острове, то в городе... бог назначил его сопровождать и охранять меня от всякой напасти, пока я не допишу мужскую версию книги...
Ты теперь в священной области тьмы, приготовленной богом для воинов... это место куда просторней земных пределов...
Памятник полковнику на кладбище склонил голову... гроб сгнил, и земля ушла вниз, увлекая за собой и могильный камень... он наклонился, повис... корни дерева держали его, не давали упасть...