Блуждающие токи. Затерянная на Земле
Шрифт:
– Я хоть и сейчас не бедствую, но от повышения жалования не откажусь, - легким намеком доктор Стурлссон мечтательно нарисовал на потолке свое новое пригородное имение со спутниковым телевидением.
– Разумеется, - уверенно кивнул Ротенгоф, - за время её лечения вы получите 500 тысяч франков сверху на личный счет.
– Семьсот пятьдесят, - прогнусавил Корнелий, поглядывая на Эдуарда поверх очков, прикидывая в уме стоимость порядочного участка, неподалеку от озера.
– Хорошо, восемьсот, по рукам, - довольно заключил Эдуард.
– Приятно иметь с вами дело, господин Ротенгоф, -
Он извлек оттуда какие-то тоненькие листочки и начал аккуратно выводить буквы приговаривая: «Лечащий врач-психиатр - Корнелий Стурлссон, пациент - Роза Ротенгоф, пол - женский, возраст - двадцать лет, рекомендуемые обследования - МРТ головного мозга, скрининг на наркотические вещества, биохимический анализ крови…»
Стурлссон закончил и серьезно посмотрел на Эдуарда, - пугать, конечно, вас не хочется, но иногда причиной психических расстройств могут быть серьезные соматические заболевания, поэтому назначаю Розе пройти магнитно-резонансную томографию, чтобы исключить органические повреждения, кардиограмму, а также клинический, биохимический анализ крови и анализ на гормоны, все параметры будут указаны в направлении.
Эдуард тревожно и понимающе кивал головой в ответ.
– С результатами анализов прийти ко мне, когда мы исключим все физические причины её состояния, я назначу дальнейшее лечение. И поговорите с вашей дочерью, если она сама не захочет выздороветь, я не смогу ей помочь, вы поняли меня, господин Ротенгоф?
Эдуард снова кивнул, взял у Корнелия листок с затейливой подписью и печатью, налепленной поверх всего настроченного искусства необычно аккуратного врачебного почерка, и поднялся с кресла.
– Хорошо, - Корнелий проводил его движущуюся к двери фигуру, - договор об оказании медицинских услуг возьмите в регистратуре.
Пальцы Розы проворно проскользнули под футболку между лопаток и так быстро расправились с металлическими крючочками бюстгальтера, что данный предмет гардероба уже стремительно летел в сторону Эдуарда, в смущении еле поспевающего его ловить. Мужчине удалось поймать его за бретельку и в растерянности спрятать в недра своего пиджака.
– Это все металлические предметы, что у вас были?
– поинтересовалась женщина, на медицинском халате которой значилась табличка «доктор Линдхнет», проводя Розу к пугающему клаустрофобов аппарату.
Девушка кивнула.
– Хорошо, возьмите, - доктор Линдхнет скрутила две беруши в трубочки и протянула их Розе. Та засунула их в уши и, с осторожностью оглядевшись, заняла соответствующую позицию на выдвигающемся ложе томографа, как ей объясняла женщина. Эдуард неуверенно мялся рядом, с интересом и тревогой наблюдая за действиями врача, которая пристегивала его дочь ремнями и надевала ей на голову подозрительный щит с отверстиями для фиксации.
– Я могу постоять тут во время процедуры?
– наконец спросил он.
– Если на вас нет металлических предметов, – Линдхнет покосилась на мужчину.
– Хорошо, тогда я выложу их в коридоре, – Эдуард поспешно удалился, и, быстро избавившись от всего металлического и, с некоторым сомнением стянув с себя ремень, вернулся обратно.
Тем временем Линдхнет уже воткнула Розе в вену катетер, чтобы вводить контрастное вещество, в другую руку дала сигнальную грушу, чтобы в случае необходимости позвать врачей.
– Процедура будет длиться сорок минут, и наденьте наушники, - сказала врач господину Ротенгофу и, нажав на кнопку, отправила обездвиженное тело Розы в зловещий светящийся туннель. Эдуард нервно сжал челюсти, он был единственным в этой комнате, кто боялся замкнутых пространств. И хотя туда отправляли вовсе не его, мужчина нервничал сильнее самой пациентки.
Неужели у Розы, его юной прекрасной девочки, может быть опухоль мозга? Всеми своими пропитанными золотом костями он ощущал полную беспомощность перед лицом болезни. Ничто не спасёт от смерти. Деньги лишь способны продлить человеку тягостное созерцание неминуемо исчезающего из восприятия мира, но не спасти его навсегда. Эдуард, как и все богачи со своими несметными накоплениями, думал о смерти. Сколько бы он ни имел сейчас, сколько бы он ни заработал, какого величия ни достиг, однажды он потеряет всё. Но больнее всего ему было терять его Розу. Эдуард был готов отдать все деньги мира, чтобы не потерять её никогда. Но хрупкая жизнь и уязвимое сознание дочери вот-вот посыплются песчинками сквозь его ладони в отсутствующее продолжение жизни.
Эдуард подтянул сползающие без ремня штаны и положил трясущуюся ладонь чуть выше колена Розы, которое было границей её погружения в узкое пространство томографа. Эдуарду, не слишком щедрому на проявления своих чувств тактильным образом, это показалось в данной ситуации уместным. Девушка вздрогнула от тепла его руки, и аккуратно, чтобы не задеть катетер, положила свою холодную ладонь сверху. В это мгновение аппарат заработал и напугал обоих жуткими звуками. Роза вздрогнула и сжала руку отца.
Ритмичные гудяще-стучащие стоны томографа нагнетали глубинный ужас. Иногда они затихали, но только лишь чтобы смениться на ещё более зловещий монотонный грохот, который окутывал собой не только лежащую в недрах аппарата пациентку, но и весь кабинет. Представляющие собой звуковое сопровождение процедуры сигналы тревоги, скрип двери, тиканье часов и музицирование шамана на варгане поочередно сменяли друг друга. Роза, видимо, привыкла к этому звуковому неистовству и разжала руку Эдуарда, на коже которой остались вмятины от ногтей. Но мужчина не пошевелился, словно его рука была регистратором психологического состояния посетителя тоннеля, и он боялся нарушить связь с ним.
Вскоре адская трескотня прекратилась и в кабинет молча вошла Линдхнет. Эдуард облегченно вздохнул, подумав, что экзекуция его дочери окончена, но не тут то было. Не вынимая Розу из томографа, врач ввела ей в вену через трубку катетера контрастное вещество.
– Как ты себя чувствуешь, Роза?
– спросила она, заглядывая в туннель.
Роза что-то тихо, но утвердительно промычала. Линдхнет хотела поинтересоваться состоянием рядом стоящей бледной тени в костюме, но по застывшему напряжению лица мужчины она безмолвно выяснила ответ и удалилась из кабинета, снова оставив Эдуарда и его дочь наедине с магнитными полями и душераздирающим грохотом.