Блуждающие токи. Затерянная на Земле
Шрифт:
Он заполнил новый прямоугольник «Органические повреждения мозга» и перечеркнул его. Он задумчиво вздохнул, что казалось, опечален безнадежным крестом этого последнего прямоугольника соматических заболеваний, но Корнелий приободрял себя мыслью, что чем сложнее загадка, тем интереснее её разгадывать.
– Таким образом, мы имеем дело с твоим психическим здоровьем, Роза, и прогресс лечения во многом зависит от тебя, - перейдя на более личный тон сказал Корнелий, откладывая анализы, - расскажешь мне, Роза, про блуждающие токи? Про их послания? Да?
– Вы ещё не видели?
– девушка вскинула брови и в замешательстве распрямилась.
– Не видел что?
– На снимках МРТ, по-вашему, все нормально?
– она привстала на диване, словно обеспокоенность
– Я не заметил ничего странного, у тебя все в норме, - Корнелий непонимающе зашелестел бумагами, - и врач написал, что патологий не обнаружено.
Роза не произнесла больше ни слова. Словно удар молнии, она подскочила к столу Стурлссона и на очень высокой для восприятия скорости несколькими точными кликами мышкой открыла все папки со своими снимками, просматривая их. Её серые блестящие глаза, тревожно внимая изображениям, носились из стороны в сторону, как мухи по комнате.
Доктор не успел ничего возразить, в то время как она исступленно щелкала фотографии. В недоумении девушка отшатнулась от компьютера, застывшего в напряженном изумлении Корнелия, и плюхнулась на диван. Она не увидела то, что искала.
– Что я должен был увидеть?
– снова спросил доктор, возвращаясь в свое прежнее положение на крутящемся стуле.
– Снимков не хватает, - уверенно заключила Роза, - если бы эта противная Линдхнет предоставила бы вам все материалы, у вас бы уже не было ко мне вопросов.
– Так расскажи, что на тех фотографиях?
– Мои слова без доказательств обернуться против меня, вы сочтете меня сумасшедшей и будете слушать мои россказни, вместо вечерних баек у костра.
– Неправда, Роза, я верю тебе, и если ты говоришь, что есть ещё снимки, значит, они есть. Я ни в коем случае не имею в виду, что ты сумасшедшая, ты очень умная и рассудительная девушка, я просто хочу помочь найти тебе гармонию в мире вместе с твоими токами и их голосами, - Корнелий улыбнулся вызывающей доверие улыбкой, которой всегда потчевал своих настороженных пациентов, и записал в новый прямоугольник «наличие болезни отрицает».
Роза неподвижно лежала на выдвижном столе, ясно осознавая, что теперь люди от неё уже не отстанут. Готовая к неизвестному, девушка с интересом наблюдала за действиями доктора Линдхнет, которая пристегивала её ремнями и надевала на голову подозрительный щит с отверстиями для фиксации.
Роза чувствовала свою полную беспомощность перед лицом этих хитрых радиологов, хотя стоящая рядом тревожная фигура отца, внушала ей спокойствие. Она не боялась замкнутых пространств, и паника не входила в её планы, но тревога неизбежного разоблачения противными врачами истинного положения дел раздражала девушку. Сейчас она была бессильна перед любопытной силой человечества, которой неимоверно хотелось узнать, не опухоль ли какая передавила ей извилины. С одной стороны, Роза желала, чтобы все эти глупые врачи выяснили, кто она на самом деле, а с другой, стремилась всеми силами скрыть это. Ведь если они узнают, так просто её не отпустят. Но теперь уже Роза не могла воспротивиться и этому обстоятельству. Фиксирующая панель закрывала практически весь обзор, за исключением двух квадратных окошек для глаз, которые смотрели из них как из колодца.
Девушка утомилась выглядывать на снующую Линдхнет, которая, по-видимому, вставляла ей в вену катетер, чтобы потом ввести контрастное вещество, поэтому Роза просто уставилась на пластиковую перекладину прямо перед носом. Наконец рыжеволосая голова врача перестала мелькать в вышине, и сквозь беруши Роза услышала закрытие дверей. Раздалось столь внезапное электрическое жужжание, что девушка непроизвольно вздрогнула, словно эти импульсы звука прошли через её тело, и стол начал медленно задвигаться в зловещий туннель.
Последним, что она увидела, было лицо отца, с трепетом и утешением заглядывающего в колодец фиксирующей панели. Он мягко опустил свою ладонь дочери на бедро, а Роза ухватилась за неё как за последнее, что связывало её с реальностью. Затем все заполонил тусклый синий свет в узком пространстве.
У Розы никогда не было клаустрофобии и ко всем ограничивающим движения помещениям она не только относилась, по меньшей мере, без боязни, но и питала даже какую-то симпатию к замкнутым, а особенно темным уголкам. Она находила в них что-то первородное, отстранённое от мира и защищенное от внешних воздействий. Уютное обиталище ещё не родившегося человека. Роза отпустила руку отца и теперь просто неподвижно лежала, рассматривая перекладину у своего носа.
Громогласные звуки магнитных пластин, трещащих и гудящих во всю, девушка посчитала вполне устрашающими и далеко не мелодичными, поэтому какой рефлексивный процесс она ни начинала в своей голове, грохочущие кудахтанья и стенания аппарата заглушали поток мыслей.
Но вдруг все замолкло, и тишина ударила в голову. Раздалось хлопанье двери, началась какая-то возня, - очевидно, пришла Линдхнет. Но Роза не уделила ей внимания, пока та не заглянула в трубу, чтобы осведомиться о самочувствии пациентки, и лишь тогда девушка одарила её утвердительным мычанием.
Затем Линдхнет исчезла, грохотание и пиликание вернулись, всё стало как прежде. Течение времени перестало ощущаться, и Розе казалось, что она лежит в этой трубе всего несколько минут, но в то же время, что провела здесь всю свою жизнь. Ещё спустя некоторый неопределенный временной период реальность по ту сторону трубы исчезала, а немного погодя, вовсе не существовала никогда. Однако это представление быстро рассеялось неистовым звуковым сопровождением. Мысли расползались во все стороны, поэтому девушка решила сосредоточиться на ощущении тела, чтобы не забыть о своем бытии. Роза скосила глаза и посмотрела на свой нос, затем почувствовала неподвижно лежащие и замерзшие руки, тепло ладони отца, проходящее сквозь тонкую ткань леггинсов, проникающее под кожу и разносящееся по телу согревающими электрическими импульсами. Девушка незаметно дернула пальцами на ногах. Она закрыла глаза и ощутила тяжесть своего тела, органов, всей этой материи, что составляла её оболочку, которая грузно тянулась к поверхности стола вниз. Стало так тяжело, что трудно было вздохнуть, и Розе казалось, будто тело сейчас провалится куда-то вглубь, она чувствовала движение то ли под кожей, но ли над ней. Сердце гулко охало, но не в груди, а где-то в животе, слева, а теперь уже весь живот пульсировал, словно сам превратился в сердце. Роза не могла вдохнуть носом, но больше не задыхалась, не понимая, откуда поступает воздух. Грудь взымалась от дыхания, но почему-то у неё над головой. Из-за странных ощущений Роза открыла глаза, но ничего не видела. Что-то красное и темное перемещалось перед ней, разъединялось и соединялось вновь. Но Роза не видела, она не чувствовала своих глаз, как и всего тела, и одновременно чувствовала его повсюду. На мгновение перед ней возник образ отца, задумчиво и тревожно ожидающего окончания процедуры. Но как? Она же в томографе. Чем ближе к голове, тем сильнее движение, и тем меньше Роза способна была различать свои части тела и органы. «Где мой нос?» - такой простой, но такой затруднительный для неё вопрос в этот момент. Что-то серое, склизкое с красными прожилками похожее на тонкую трубку шевелилось сплошной кучей в разных направлениях. Девушка видела это, чувствовала на ощупь, слышала скольжение и хлюпание, понимая, что это головной мозг меняет свое местоположение. Сердце распространялось по всему телу, отдавая пульсацией повсюду. Роза встревожилась.
«Сейчас не время! Сейчас не время! Не время! Нет! Нужно это остановить!» - голос внутри всего, и непроизвольный импульс раздался по неоднородным мышцам девушки, посылая сигнал в ещё не деформировавшиеся конечности. Правая нога Розы дернулась со всей силой, едва сдерживаемая ремнями на столе. Девушка, словно в припадке, затряслась всем телом, однако это не помогло повлиять на происходящие процессы. Она сжала сигнальную грушу: «Вдруг Линдхнет опомнится раньше, чем мои мозги окажутся в пятке!».