Блуждающий меж звезд
Шрифт:
– Мяу! – громко сказал Льюис прямо в ухо хозяину.
Комната тут же обрела четкую структуру, и пусть ее стены то и дело содрогались, но она больше не изменялась. Разум Дэвида дорисовал кровать и прочую мебель.
– Мяу? – будто спрашивая: «А как же я?», поинтересовался Льюис.
А вот и Льюис. Черно-белый проныра сидит на кровати и смотрит прямо на Дэвида. Его острые уши, как всегда, торчат вверх, по бокам от розового носа растут длинные белые усы, а большие зеленые глаза с продолговатым зрачком…
– Мяу! – обрадовался Льюис.
– Дэвид, продолжай думать о Льюисе и дыши. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Еще немного, – пусть голос Профессора и звучал несколько тихо, но, по крайней мере, он, как и комната, обрел стабильность.
Для Дэвида Розена время замедлилось или даже вовсе практически остановилось. Чем дольше в воображении он оставался в комнате, тем больше деталей она обретала.
– Ты в безопасности. Тебе нечего бояться, – словно умелый гипнотизер продолжал Профессор. – Вот ты и нашел точку опоры и не сможешь ее потерять, только если сам этого не захочешь. Теперь переключи свой слух на окружающие звуки. Ты слышишь на улице звук автомобилей? Он реален так же, как и ты сам, – Профессор на несколько секунд замолчал, позволив Дэвиду привыкнуть к новой ситуации. – Теперь тело. Чувствуешь свои руки и ноги? Они здесь. Пальцы, колени и локти. Все на месте. Ты состоишь из плоти и крови и лежишь на полу моего магазина. Пора открыть глаза, но не спеши. Сделай это настолько плавно, насколько считаешь нужным.
Дэвид с трудом разомкнул глаза, и его ослепил яркий свет. Поначалу он видел перед собой только белые пятна, но наконец появились очертания Профессора и Льюиса, наблюдавших за Дэвидом сверху вниз.
– Должен признаться, ты нас напугал. Я никак не ожидал, что переход дастся тебе столь трудно, ведь ты и прежде это делал.
– Какой переход? Когда? – имея лишь небольшие догадки, спросил Дэвид.
– По пути в Толиман, ты ведь… Скажем… Погружался в свои воспоминания достаточно глубоко? Или видел некие образы нереальных мест?
– Да, – хрипло ответил мистер Розен.
– Ну вот, это оно и есть. За последнее время ты уже не раз совершал переходы, хотя, видимо, не отрывался от определенной реальности достаточно сильно и потому легко возвращался назад.
– Я не понимаю, о чем вы вообще говорите.
– Ладно, – Профессор глубоко вздохнул. – Ты можешь подняться?
– Думаю, да, – опершись руками на пол, ответил Дэвид.
– Отлично. Поднимайся, слегка разомнись, и мы поговорим. У меня еще есть немного времени.
Профессор, оставив Дэвида и Льюиса, шаркающей походкой удалился в комнату, где они впервые встретились. Окружающий мир действительно был реален или, по крайней мере, казался таким, но хоть Дэвид и нашел «опору», внутри у него продолжало бушевать беспокойство. Мог ли он сегодня утром предположить, что попадет в подобную передрягу? Конечно, нет, хотя бы потому, что и не мог вообразить себе ничего подобного.
Льюис вытянул лапу и аккуратно прикоснулся к щеке хозяина, будто проверяя, тут ли он.
– Все хорошо, дружище, – Дэвид постарался быть как можно убедительнее. – Только я не пойму, почему ты так легко все перенес?
– Коты странные создания, – послышался голос Профессора. – Почему ты все еще лежишь на полу?
Дэвид подогнул колени и, оттолкнувшись от пола руками, вначале сел, а затем принял вертикальное положение. Легкое головокружение и ничего более. Жить можно.
– Почему странные? – поинтересовался мистер Розен, растирая лицо ладонями.
– Потому что они знают и видят гораздо больше нас с тобой. То, что ты сейчас пережил, для них вовсе не сюрприз, а просто как переход из одной комнаты в другую.
– Может быть, вы мне все-таки объясните?
– А ты размялся, как я просил? – скрестив руки на груди, Профессор нахмурился.
– Ну что мне нужно сделать? Поприседать или отжаться? – с сарказмом поинтересовался мистер Розен.
– Было бы неплохо.
– Вы серьезно?
– Абсолютно.
Испытывая недоумение, Дэвид уставился на Профессора, но поняв, что тот не шутит, тяжело вздохнул и присел десять раз, громко ведя счет.
– Так стало лучше? – чувствуя, как кровь активней начала циркулировать в организме, спросил Дэвид.
– Я же не для себя стараюсь. Лучше ты мне скажи, как ты себя чувствуешь? Головокружение прошло?
– Да, сейчас все в порядке.
– Тогда пойдем в комнату. Прежде чем я уйду, нужно попытаться объяснить тебе, что произошло.
– Уйдете? Что значит уйдете?
– Дэвид, давай не будем заострять внимание на ненужных вопросах. Пойдем, я налью тебе стаканчик портвейна. Считай, что это лекарство.
Мистер Розен последовал за Профессором, но каждый шаг делал аккуратно, боясь провалиться в другую версию магазина, где его поджидает Великан в желтом плаще. Он чувствовал, как нога уверенно наступает на твердый пол. Паркет в свою очередь отвечал ему скрипом, словно говоря: «Не бойся, я тебя крепко держу, и ты никуда не денешься».
По левую руку от двери в самом углу располагался небольшой сервант, из которого Профессор извлек два бокала и закупоренную бутылку портвейна. Темно-зеленое матовое стекло оберегало напиток от ненужных лучей света, а запечатанное горлышко сохраняло внутри бутылки все до последней капли. Профессор протянул мистеру Розену бутылку вместе со стаканами и попросил открыть, сославшись на больные руки, что потеряли былую твердость и стали похожи на ветхие конечности огородного чучела. На бутылке не оказалось никакой этикетки и даже ни единого намека на производителя или содержимое.
– Перестань ее вращать. Ты же не центрифуга, в конце концов, – понаблюдав за действиями Дэвида, не выдержал Профессор. – На столе лежит штопор, а я пока включу музыку. Мне, знаешь ли, спокойней, когда она играет.
– А вы действительно Профессор музыки или это только… Нечто вроде прозвища? – поинтересовался Дэвид, втыкая штопор в плотную пробку.
– Я? – на мгновение застыв над патефоном, задумался Профессор. – Да, действительно. Самый что ни на есть настоящий. С самого раннего детства я посвятил свою жизнь музыке и теперь никогда с ней не расстаюсь. Она мое спасение и защита. Музыка, как ты, наверное, уже догадался, помогла удерживать комнату в ее первозданном виде, пока мы находились в другом Толимане.