Блуждающий по вселенным
Шрифт:
— Ты прав, мои слова еще до какого-то момента будут оставаться только намеками. А вот эти названия можешь уже запоминать и привыкать к ним.
— Почему только эти? Ты мне не доверяешь?
— Доверяю. Но пока не имею права рисковать в полной мере. Вот когда мы пройдем первый этап, знания на тебя так и обрушатся всей массой.
— Но мне уже сейчас жутко интересно! — причитал Леонид, заламывая руки и пританцовывая от нетерпения на месте. — Хоть что-то расскажи! Хоть капельку! Иначе я мозгами тронусь от неведения.
— Увы! Не обижайся, но пока больше — ничего конкретного. А вот напомнить
— Полном?
— На время нашего похода. Потому что один неверный шаг в сторону или заминка в опасном месте — и ты бесславно погибнешь.
— Там так опасно?
— Нисколько. А вот расслабляться, спорить или совершать самовольные поступки — запрещено.
— Клянусь! — сложив руки в кулаки и прижав их к груди, воскликнул товарищ.
— Вот и прекрасно. И чего стоишь? Помогай монеты сортировать, ссыпать в мешочки и подписывать номинал. Иначе от безделья «прогорать» начнешь.
Дальше дело у нас пошло очень скоро, и уже часа через два было все собрано, прилажено и подогнано. Оставалось только взвалить рюкзаки себе на спину и двигаться к цели. А чтобы не так скучно было проводить оставшееся время, мы запаслись достаточным количеством еды, забрались на чердак, заняли наиболее удобную позицию для наблюдения за опушкой леса и ведущей к нам улицей и предались воспоминаниям из нашего детства.
Эти действия нам тоже помогли по всем пунктам. Вопервых, я таки утолил свой голод, который меня в последнее время преследовал, словно некая болезнь. Во-вторых, мы здорово повеселились, шепотом пересказывая забавные истории из нашего прошлого. Ну и в-третьих, мы заметили слишком уж оживленные перемещения в чащу и обратно теперь уже внештатного участкового деревни. Вначале он на велосипеде подался в лес. Мелькал какое-то время вдоль опушки, потом пропал за деревьями и где-то там скрывался до самых сумерек. Видимо, поклялся-таки отыскать грибника-гипнотизера. И не появлялся обратно очень долго. Уже и ночь настала, уже и время пришло для нашего выхода, а дотошный участковый все не показывался. Полчаса из-за него лишних потеряли!
Я уже и ругаться вслух начал, когда дядя Петр, толкая велосипед перед собой, еле передвигая ноги и чуть прихрамывая, протопал мимо нашего двора. Устал, а может, и упал где-то, года вон какие, а все молодым себя считает. Но зато теперь можно было с уверенностью заявлять: на засаду мы не нарвемся!
Бегом спустились в светелку, под причитания деда Назара обвязались поясами, взгромоздили на себя рюкзаки и двинулись к выходу со двора. По пути я только и твердил старику:
— Деда, никому не говори про моего товарища и за нас не волнуйся. Мы знаем что делаем!
Но его больше волновала моя физическая немощность.
— Ох, внучок, как же ты с такой тяжестью в такую даль доберешься? Этот рюкзак тебя вдвое больше!
Свет постарались во дворе не зажигать, чтобы издалека кто не приметил, да так и ушли в лес, словно партизаны, бегущие от врага. До заветного дерева добрались на удивление быстро, мне даже запланированный отдых не потребовался. То ли рюкзак наловчился тягать правильно, то ли сожранная перед тем пища помогала избытком калорий.
Уже на месте я усадил Леонида под дерево, сбросил свой рюкзачище и обежал прилегающую территорию по четко усвоенному маршруту. Слишком уж я опасался невольных свидетелей предстоящего перехода. И так получалось, что за последний десяток лет таких свидетелей оказалось как минимум двое: я и погибший сельский дурачок Яшка. Пусть мы и уходили навсегда в мир Трехшитья, но создавать лишнего ажиотажа вокруг этого места ну никак не хотелось.
Затем приблизил свое лицо к самому уху товарища и стал жестко инструктировать о правилах перехода. Отправлять его первым я не решился, но и долго оставлять здесь одного не хотел. При всей экзальтированности моего товарища и безвыходной ситуации в его жизни, мне вдруг стало страшно, что ему неожиданно что-то взбредет в голову и он просто-напросто сбежит после моего ухода. Все-таки человек, пропадающий в никуда из пространства, — это не цирковой трюк иллюзиониста, о котором ты знаешь все детали или хотя бы догадываешься о всей подноготной фокуса.
Хорошо еще, что Леонид не боялся совершенно высоты и горячо меня заверил, что не растеряется на каменном выступе, вполне легко повернет в правую сторону и шагнет ко мне без всяких трудностей. Раз десять я твердо и назойливо повторил все его действия и каждое движение, пока наконец мэтр не выдержал и не попросил:
— Борис, ну поверь мне, что я справлюсь, пожалуйста!
Я оборвал себя на полуслове и кивнул:
— Ладно, тогда сиди и жди моего возвращения.
Вытащив свой обрез из притороченного к рюкзаку чехла, я заложил в стволы два патрона с крупной картечью, а еще два патрона зажал губами.
— Там так опасно? — вырвалось у товарища.
Я в ответ только презрительно хмыкнул. До сих пор я так и не рассказал ничего более конкретного о птичке, но именно она, ее подобия или тот, кто эту птичку на башню отправил, меня и волновали больше всего в последнее время. Так что следовало первым «наскоком» все проверить, а уже потом двигаться в Дикий с тяжеленными рюкзаками.
Время на той стороне уже приближалось к полудню, поэтому надетые одновременно с последним шагом противосолнечные очки оказались как нельзя кстати. Первый взгляд, одновременно с качнувшимися туда стволами обреза, — направо. Чисто! Потом взгляд сразу вниз, на землю. Тоже в порядке! Птичка так и лежит на прежнем месте и в той же позе. Шагнул на площадку, осмотрел все вещи с особой тщательностью: без изменений. Ни единой подозрительной точки ни в небе, ни на горизонте не обнаружил. Потом бросился к парапету, приглядываясь к земле по всей окружности башни. И при втором наклоне замер: иссохшей мумии Яшкиного тела — как не бывало!
Такое значительное отличие привычного пейзажа на-сторожило до крайности. Птичка есть! А вот куда делась местная достопримечательность? Неужели та же птичка себе на обед иссохшие кости и схарчила? Другой вариант напрашивался только один: Грибник наконец-то посмотрел вниз и обнаружил валяющееся там несколько лет тело. Что он мог сделать? И как стал действовать?
Хорошо, что мои внутренние часы постоянно меня вы-водили из задумчивости и подгоняли тычками по мозговым извилинам. Размышлять было некогда! Особенно если учитывать предстоящий спуск и осмотр птички.