Блуждающий по вселенным
Шрифт:
Объяснять про высокие технологии изготовления рессорной стали было и вредно, и бессмысленно. Поэтому я отделался расплывчатыми объяснениями:
– Модели экспериментальные, особо секретные и сделаны так потому, что…
После чего многозначительно замолк, тыча указательным пальцем в небо и делая круглые глаза. Так как меня дедуля не понял, я уже большим пальцем показал на восток, а другой рукой изобразил выступающую челюсть зроака. Все-таки людоеды именно этим и отличались в первую очередь от нормального человека. То есть строением головы и несколько утолщенной шеей. Челюсти, широкие,
То есть аспидов так и обозначали языком жестов: либо выступающая челюсть, либо ладони домиком надо лбом, изображающие треугольник.
Ястреб Фрейни меня понял прекрасно:
– Опасаешься, что, пытая меня, секрет могут узнать зроаки?
– Вроде этого.
– Из меня секретов вырвать нельзя. Трехщитного бесполезно запугивать болью, и он сам может умереть по собственному желанию. А вот оружейники и кузнецы зроаков могут и сотворить подобное оружие, имея образец перед глазами.
Я хмыкнул с сарказмом:
– И сделать точно такие же пружины?
Патриарх еще раз озадаченно потрогал спиральную пружину, которую даже трехщитному, пусть и престарелому, не удалось согнуть и на миллиметр.
– М-да, невероятная по упругости сталь. Даже просматривая ее структуру, невозможно понять секрет ее изготовления.
– Вот именно! Так что главная тайна этого оружия – в пружинах, невероятных по силе, крепости, долговечности.
– И тебе ведом секрет их изготовления? – с напряжением выпытывал старец.
– Нет, пружины мне дал отец, – не соврал я ни капельки. – Мы лишь проводим испытание нового оружия и попутно хотим забрать домой трех девушек из нашего рода.
Мой собеседник не сомневался в моей правдивости, но беспокойство его не улеглось:
– И ты осознаешь, насколько мощным, полезным это оружие может стать в борьбе со зроаками?
– Осознаю прекрасно. И сразу, чтобы уже больше не возвращаться к этому вопросу, намекну: вполне возможно, что не за горами то время, когда в Гадуни двинется целая армия, вооруженная подобными пиками. Причем пиками усовершенствованными, более легкими и более смертоносными.
После чего патриарх успокоился окончательно: страшное оружие зроаки в любом случае произвести не смогут. А значит, следует переходить к обучению. Тем более оказалось, что на столе из угощения уже ничегошеньки не осталось, я умудрялся и беседу вести, и желудок плотно заполнять. Совесть тоже сытно придремала, так что укоров с ее стороны по поводу оставшихся голодными монахов я не услышал. Зато сам весьма усердно стал выслушивать лекцию по магической боевой тематике.
В принципе, само создание мягуна не являлось чем-то архисложным или жутко таинственным. Только и следовало, что «ментальным захватом взять у себя в районе крестца должную толику накопленной энергии, приподнимая все это, пронести через сердце для окраски в розовый цвет, а затем правой рукой вынуть из левого плеча. И сразу при этом бросить в противника. Чем быстрее, тем лучше. Иначе энергия опять начнет частично утекать обратно в тело, а частично в окружающее пространство. Все понятно?..»
Как тут было не понять!
Вот только ментальный захват получался лишь у обладателя Трех щитов. Раз!
Розовая краска вырабатывалась в сердечной мышце… лишь у обладателя Трех щитов. Два!
Вынуть мягун и удержать его для броска в ладони мог… лишь обладатель Трех щитов. Три!
Ну и еще несколько деталей… Четыре! Пять! Шесть!
Обманул меня дедуля с обучением! Наверняка все это легко можно было вычитать в конкретной книжонке-инструкции, продающейся в любой книжной лавке. О чем я, нисколько не стесняясь в выражениях и не скрывая своей досады, высказался вслух. После чего не попросил, а потребовал:
– Какой мне толк с того, чему я научусь лет через двадцать? Ты мне что-то сейчас дельное покажи! Чтобы я уже завтра мог хотя бы одного зроака магической силой прикончить, разорвать, выдавить глаза или оторвать пальцы на ладони. А? Знаешь такие секреты?
Помалкивающий Леня не выдержал и решил смягчить мои наглые наезды и несколько бестактное поведение:
– Силы много, а девать некуда.
– Я думаю, столько мяса съедать за раз… – почти беззвучно прошептал Ястреб себе под нос.
Но я расслышал каждое слово и обиделся:
– Зачем тогда угощали, если мяса жалко?
Дедуля рассмеялся:
– Молодец! Слух твой идеален и чуть ли не лучше моего. Что уже само по себе дело редкое, почти немыслимое. Ведь первый год обладатель первого щита получает некие преимущества в силе, ловкости и выносливости только при экстренных ситуациях. Когда его жизнь находится в опасности. В иных случаях ты должен быть таким же, как все.
– Логика понятна: раз я столько ем и так быстро расту, то я не такой, как все? Про мое умение сносно видеть в полной темноте и отличный слух уже не упоминаем.
– Именно! То есть обучать тебя чему-то все равно бессмысленно, а вот поведать тебе некоторые примеры из жизни уникальных носителей первых щитов я могу. Например, я знаю одного коллегу, который от переизбытка силы в твоем состоянии умел шевелить ушами. Кстати, и трехщитным он потом стал очень быстро, всего за двадцать девять лет.
– Чего-чего? – Мне показалось, что старец надо мной издевается. – На кой ляд мне такие умения? Я ведь не в балагане выступать собираюсь!
Тут же с ехидством отозвался мэтр циркового манежа:
– Да-а?! Помнится, когда-то ты не гнушался любой работой.
– Ой! – досадовал я. – Серьезный разговор идет, а вам все шуточки шутить. Что стар, что млад – никакой сознательности.
Ястреб Фрейни подвигал своими почти бесцветными бровями:
– Шуточки? Да ты просто недослушал: умение шевелить ушами… любого иного человека, зроака или кречи.
Почему-то я непроизвольно вздрогнул, переглянулся с точно так же недоумевающим товарищем и только после этого бросил:
– Еще больший абсурд!