Блуждающий по вселенным
Шрифт:
Делать было нечего. Расчеты признали верными и, хоть не хотелось спать, стали собираться в дорогу. Еще и в пещеру сбегать пришлось за некоторыми вещами. Благо хоть недалеко, чуть менее семисот метров по прямой линии.
Затем краткое прощание с зуавой, последние инструкции от нее – и вперед. Наверху тоже удалось расположиться на ночлег вполне удобно, а прижавшись все вместе да укрывшись как следует, никакого холода не ощущали. Зато утром предвидение Грозовой лишний раз подтвердилось. Лишь только небо стало сереть, проснулись, быстро позавтракали и в путь. При этом за плечами не было тяжкого затяжного подъема и физические силы переполняли.
Что не преминула кратко обсудить младшенькая из близняшек:
– И в самом деле, мясо медведя делает здоровой и сильной. Недаром у чукчей есть поговорка: «Кого съешь – тем и
– У чукчей много чего есть мудрого, – поддакнула ей сестра. – «С кем ляжешь – с тем и встанешь». «Кто тебя кормит, тот тебя имеет». А вот эта мне больше всего нравится: «Кто тебя имеет – от того и понесешь».
Хихикающая Мария даже остановилась на какое-то время.
– Девочки, я вас прошу, мы не по Бродвею прогуливаемся! Отнеситесь к делу серьезно. Не то сорвемся к чертовой бабушке и…
Хорошо хоть тропа оказалась широкой и сравнительно прочной. Но все равно, даже просто смотреть по сторонам было очень опасно, дух захватывало, и трудно было дышать от величественных пейзажей. Справа встает слепящий Светоч, слева густая тень от горного хребта, закрывающая плодородные долины, и между этим контрастом – неровная, извивающаяся траверса, ведущая к крепости Ледь. Боящаяся высоты Катерина шла сзади и старалась смотреть только на спину Веры да себе под ноги. Но именно ей первой, пусть и с опозданием на час, пришла в голову вполне очевидная мысль:
– Девчонки, нас же сейчас, наверное, за сто километров видно!
Лидер компании так и продолжила идти, но через какое-то время досада все-таки прорвалась в не совсем цензурной ругани, завершившейся словами:
– Надо было идти ночью.
Глава девятая
Важная информация
Допросы кречей проводили в трех разных частях лагеря. Чтобы никто никому не мешал и чтобы раненые сатиры не вздумали врать одинаково. Ну и время при этом здорово экономилось. Мне, как и моему другу, приходилось метаться между всеми тремя местами, вслушиваться, на ходу обобщать данные и корректировать дальнейшие вопросы. Непосредственно присмотром за рогатыми сатирами, а также принуждением их к большей словоохотливости методами физического воздействия занимались три тандема старых и опытных ветеранов, потому что надо было при этом уметь многое: и от вони не задохнуться, и придавить тварей как можно болезненней, и не переборщить при этом. А то ведь раненые могли и кони двинуть от боли, страха и безнадеги, да и руки ух как чесались добить эту мерзость с одного удара.
Еще по парочке человек в каждой «допросной» вели стенографию ответов, и это невзирая на то, что два имеющихся у нас диктофона я тоже использовал, замаскировав их темным поролоном и сказав, что это некие амулеты «честного слова», которые неизвестно как толком работают и проходят только пробные испытания. Понятное дело, что поставил я их там, где не было патриарха, который лично раскручивал на правду одного из кречей. По крайней мере, на тот момент мы с Леней ничего более толкового для отговорки придумать не смогли. Разве что добавили: «Трогать нельзя! Иначе амулет, настроенный только на наши руки, безвозвратно будет уничтожен».
Ну и сразу по трое довольно опытных, искушенных в политике, знании обстановки и даже в истории мужчин вели непосредственно допрос. Опять-таки в присутствии и с участием как самого Ястреба Фрейни, так и его братьев. Естественно, что первым вопросом для выяснения стояли дислокация, планы противника, их силы и направления предстоящих ударов, как по воинским формированиям людей, так и по скоплениям переселенцев.
Мои предположения оказались верными: наш лагерь был замечен издалека еще позавчерашним вечером, и, чтобы не «спугнуть» нас, кречи близко даже не подлетали. Ибо когда в ночной дозор выставлялось до трети боеспособных воинов, ночные, а вернее, рейды перед самым рассветом частенько заканчивались тяжкими потерями как для зроаков, так и для их летающих прихвостней. В данный рейд отправилась одна из самых опытных девяток, считающаяся боевым, спаянным отрядом и даже имеющая классификацию, весьма сходную с понятием «эскадрилья». Кстати, это именно я ввел такую терминологию в определения боевых летных образований, и, как оказалось впоследствии, понятия «звено», «эскадрилья» и «полное крыло», состоящее из трех эскадрилий, распространились по Ничейным землям, словно лесной пожар. А в дальнейшем терминология применялась и на всех остальных фронтах и местах сражений.
После первого воздушного удара, возникновения паники, а то и попытки устроить пожар командир эскадрильи осветительным амулетом типа переносного маленького люмена должен был с высоты дать сигнал готовым к конной атаке зроакам. Понятное дело, что для тех дозорные в башне не представляли бы большой опасности, они бы этот заслон просто объехали по большой дуге и ударили при начинающемся рассвете по паникующим людям. Так как сигнал подан не был, людоеды догадались о сорвавшемся нападении и благоразумно ушли к горам. По утверждениям кречей, к данному большому отряду из полусотни людоедов еще кроме эскадрильи, уничтоженной только что, принадлежало звено из двух кречей-разведчиков и пары боевых охотников. Но охотники где-то пропали три дня назад, как и квартет диверсионной группы из зроаков. То есть вполне возможно, что и в данный момент за лагерем велось наблюдение издалека.
На эту тему Леня высказал свои мечты на ходу:
– Эх! Нам бы одну снайперку! А еще лучше ма-а-ленький вертолетик с ма-а-леньким пулеметиком.
– Забыл, что здесь порох не взрывается? Да и двигатель внутреннего сгорания может не действовать.
– Абсурд! Если горит – то горит. Взрывается – то взрывается.
Тем не менее на огнестрельное оружие рассчитывать в этом мире не приходилось. И то, что у нас имелось для личного пользования, так и оставалось бесполезным грузом в нашем немалом багаже. Но споры между нами на эту тему частенько продолжались. Да и имеющиеся сведения о взрывчатых веществах заставляли думать, что несрабатывающий порох – это совсем не следствие какой-либо «болезни в атмосфере», как я ошибочно считал раньше, а нечто совсем иное. Увы! Для более подробных разбирательств на эту тему нужно было иметь время, лабораторию, ингредиенты и опять время, время и еще раз время.
Следующим пунктом допросов шла всеобщая дислокация войск людоедов, конкретное расположение у крепостей Грохва, Ледь и политическая обстановка внутри империи Гадуни. Здесь информации оказалось многократно больше. Хоть командира эскадрильи я и уничтожил, но в плен попали оба его, так сказать, заместителя-сержанта, и они тоже были достаточно информированы.
Грохва с юго-запада была в плотной осаде, и зроаки там вели отвлекающие бои. То есть всеми силами показывали, что основная атака на Борнавские долины будет именно оттуда. Тогда как на самом деле с северо-востока, на перевале с крепостью Ледь, были собраны главные магические силы людоедов, и именно там собирались задействовать некий сборный удар сразу нескольких десятков трехщитных. Удар наподобие того, которым в свое время разрушили неприступные стены с другой стороны Леди. Причем кречи утверждали, что участь высокогорной крепости практически решена. Из людоедов никто не сомневается, что собранные обладатели щитов разрушат стены и помогут ворваться на руины своим рыцарям. Потом войска ударят по Борнавским долинам и напоследок с двух сторон уничтожат самый крупный очаг человеческого сопротивления в Грохве. Имелись не совсем проверенные сведения, что и Грохву могут разрушить неким магическим средством.
Такие новости меня мало сказать, что озадачили и обеспокоили. Внутренне я сразу настроился отправиться к горам, окружающим Грохву, сразу после обеда. Невзирая на то, будут у меня попутчики, проводники или не будут. На мой вопрос, отправится ли он со мной, Леня во время нашего краткосрочного столкновения только издевательски фыркнул:
– А я с кем сюда уже давно отправился? И кто тебя, кроме меня, прокормит? – да и побежал дальше.
На душе стало как-то спокойнее. Я, конечно, в товарище не сомневался, но спросить просто был обязан. Ведь одно дело, когда приходится спасаться самим, как мы делали, случайно оказавшись в царстве Трилистье, и совсем иное – сознательно рваться в тыл врага для спасения каких-то совершенно незнакомых для тебя девчонок. Тем более что Леня в плен к людоедам не попадал, ужасов в виде окровавленных, отрубленных детских ладошек не переживал и такой отчаянной ненависти к людоедам, как я, не испытывал. А ведь ж ить хочется каждому! Пусть даже и на инстинктивном уровне подсознания. Что до меня, то, если бы моя смерть принесла гибель даже сотне зроаков, я был бы рад несказанно, настолько я их ненавидел.