Блуждающий по вселенным
Шрифт:
– Представляю, – согласился я. – Если оно до того бегало и пряталось, да еще и в земле перепачкано.
– Ты не понял! – стал горячиться худощавый учитель, досадуя на мою тупость. – Срастись со щитом может попробовать каждый в течение нескольких часов. Если это не происходит, первый щит передается другому человеку, и так шесть, максимум семь дней. После чего первый щит погибает без своего создателя и носителя.
– И кто его создает?
– Крыса-пилап, живущее в норах животное вот таких размеров. – Саабер расставил ладони примерно сантиметров на двадцать – двадцать пять. – Ловишь или подстреливаешь крысу-пилап, снимаешь у нее вместе с кожицей
Ой, как сложно! Да и не верилось совершенно в такие россказни. Но виду я не подал, лишь согласно кивнул и продолжил:
– Нетрудно догадаться, что третий уровень достигается наложением на глаза третьего щита, который дает возможность просматривать не только соперника, но и все остальное. Правильно?
– В корне неверно, – под смех остальных пленников продолжил сухопарый знаток и наставник из Леснавского царства. – Для получения третьего щита претендент должен сам создать очень сложный яд и выпить его в течение определенного периода времени. Если не умер, то становится обладателем трех щитов, могущих повелевать волшбой и менять весь мир по мере своих растущих умений. Как правило, при получении третьего щита умирает до сорока процентов желающих его получить.
– Ну, жадность всегда не приветствуется, – зафилософствовал я. – Но насколько я понял, вы все как охотники наверняка имеете первый щит и можете хоть что-то сотворить. Покажете?
– Что тебе показать? – даже пригнулся ко мне гигант.
– Волшбу. – А чего мне бояться? Раз они охотники и этого не скрывают, пусть хоть удивят в последний день жизни. – Не стесняйтесь, показывайте.
Опять все засмеялись, а Саабер принялся мне терпеливо втолковывать:
– Сразу видно твою необразованность в этом вопросе. Во-первых, даже будь мы хоть все сжившимися с первыми щитами, все равно, кроме мелкой волшбы, ничего сотворить бы не сумели, как и вырваться из плена. Во-вторых, отыскать крысу-пилап считается невероятной удачей. Особенно в приграничье, где спокойно этим заняться почти невозможно. Кстати, крысы-пилап потому и расплодились на ничейных землях, что там им полное приволье при отсутствии охотников. Ну и, в-третьих, ни на одном из нас первый щит пока не прижился.
Я ухватился за проскочившее слово «пока»:
– Но вы не теряете надежды, что приживутся?
– Э-э-э… – И опять эти странные переглядывания.
Не пойму я их: то откровенничают, то скрытничают сверх всякой меры и без всякого толка.
– Да ладно, я ведь просто так спрашиваю. И кстати, чего вы их тогда не проглотите? Понимаю, что после какой-то там крысы что-то глотать не фонтан, но…
Гигант меня перебил с угрозой:
– Хочешь попробовать?
Словно под заказ, для усиления его тона, все завибрировало от ударов колокола. А я незаметно постарался засечь время по своим наручным часам. На этот раз прозвучало четыре удара. Пленники на это не сильно обратили внимание, лишь выждали паузу для продолжения разговора.
– Да чего ты пугаешь парня? – укорил Миурти здоровяка и охотно пояснил для меня: – Сам человек проглотить первый щит не может. Нужна обязательная помощь опытного носителя всех трех щитов. Ну, или надо быть хранителем кургана.
– Сияющего кургана? – поразился я. – Так почему же все тамошние хранители не имеют первого щита?
– Да потому что они там, – гигант махнул в предполагаемом для него направлении своей огромной ручищей, – а мы, вместе с крысами-пилап, – здесь, с этой стороны Скалы. А в Моррейди отыскать носителя – дело необычайной редкости. Хотя полных носителей трех щитов в империи поморов огромное количество. Среди хранителей тоже есть.
– Ага, – задумался я, продолжая и к нашему месту заточения присматриваться, и припоминать, кто становится хранителями. – Вы знаете про музыку лобного камня?
– А как же! – заверил Саабер. – В главном зале кургана.
– Значит, любой, кто ее слышал, – практически тоже хранитель?
– Несомненно. Большинство со временем тоже становятся умеющими творить волшбу. А почему ты так напрягся?
Вариант с глотанием какой-то мерзости меня совершенно не устраивал. Но с другой стороны, если это даст хоть малейший шанс спастись, то почему бы и не попробовать? Поэтому я начал издалека:
– Мне повезло, два дня назад я был возле монумента и увидел, как один из посетителей инициировал звучание торжественной музыки. Это было что-то немыслимое!
Понятно, что никто из Леснавского царства никогда в кургане не был и о прекрасной музыке мог получить представление только понаслышке. Но у всех у них появились мечтательные выражения на лицах, а в голосе послышалась зависть:
– Ух ты!
– Вот повезло!
– Наверное, такое чувствовал!..
– И кем он станет?..
Крепко их такая новость тронула. Да только какой с этого толк? Надо спрашивать.
– А если бы он здесь был и проглотил первый щит, то мы бы спаслись?
Теперь все выдохнули и дружно уставились на Саабера. Тот скривился:
– Хм! Скорее всего, что нет. Само умение колдовать потом нарабатывается годами. Как минимум – месяцами. Даже встань мы, допустим, пирамидой и подними его под самый люк, – скрюченный палец указал на прозрачный люк у нас над головами, – то он бы и засов не смог отодвинуть волшбой. Ну разве что шустрее бы чуть стал, выносливее, чуть сильнее.
Что и следовало ожидать. Да и не огорчился я слишком: больно надо давиться и глотать всякую мерзость. Но дальнейшие слова гиганта и его ответы на мои вопросы развеяли все мои сомнения:
– Да, шустрость бы нам всем не помешала. Особенно когда от стрел начнем бегать.
– Куда бегать?
Губы здоровенного мужчины затряслись от бешенства.
– Вот именно что некуда бежать! Придут пьяные зроаки и начнут стрелять на спор по нам сквозь вон те прутья. Каждому дают по одному выстрелу, но больше никаких льгот. Самое опасное, что мы и знать не будем, в кого он обязан попасть, придется метаться по камере всем нам. И все равно, здесь всего лишь двадцать метров, в упор не промахнутся.
– И?..
Рот мне отказывался повиноваться, а взгляд мой метался по длинному и узкому помещению метров двадцати в длину, одну сторону которого закрывала горизонтальная решетка, а в тупике второй стороны виднелась несокрушимая стальная дверь.
– И все! Потом усыпляют оставшихся в живых, и слуги уносят через дверь мертвых или тяжелораненых. Позавчера так уничтожили всех пленников в соседней камере. Воины из Трилистья. Два лутеня здесь продержались. Ребята еще в первые дни нашего плена ознакомили нас с правилами развлечения местной знати. Теперь их нет, никто из четверых не выжил.