Блузка для первого свидания
Шрифт:
Углубляться в вопрос сейчас не позволяло расписание. Но Алла знала, что незаконченное дело ведёт себя недружелюбно, постоянно оттягивая энергию на себя. Поэтому она открыла планировщик и вписала строку "Разобраться с гербом" на грядущую пятницу. Как раз могут быть готовы ДНК-тесты, и могут появиться какие-то подсказки. А до того времени есть чем заняться и кроме дела Насти, и в его рамках. Например, прогуляться до магазина, дать немного свободы телу, утомлённому сидячей работой. Она вышла на улицу и направилась сначала в обновлённый сквер на Рижской, где ещё недавно демонстрировали высоким гостям высокий фонтан. На земле так и остались лежать шланги и провода. Такое странное благоустройство, когда тут и там видны недоделки, периодически пробуждающие в людях желание спросить с кого-нибудь за потраченные миллионы. То наличники приклеят не на все окна, то угол забудут оштукатурить, то дорожки неправильно замостят…
Алла прошла сквозь скверик и направилась к монастырю, потом свернула в Бутырский переулок, где теперь прогуляться было приятно. Если не цепляться к мелочам, виды повсюду – празднично-открыточные, с багряными рядами клёнов, кустов барбариса и розоватыми облаками гортензий. Белые скамьи и фонари добавляли провинциального уюта, окна кофеен пропускали не только тёплый свет, но и восхитительный запах горячей выпечки. А она совсем уж было собралась сбежать отсюда вслед за мужем. Но куда теперь от такой красоты? И куда теперь от дела, которое Арам ей передал? Где он сейчас? Нет, в целом понятно, где и чем занимается – собирает доказательства преступлений против мирного населения на Донбассе. Звонить нельзя. И это ожидание известий высасывает силы. Прощаясь, они условились "встречаться" в конце каждого дня: закрывать глаза и представлять, будто сидят напротив друг друга за своим домашним обеденным столом, взявшись за руки, соприкасаясь лбами. Алла исполняла договорённость неукоснительно, и только благодаря этому ритуалу могла сохранять уверенность, что муж в порядке. Признаками благополучия были яркие ощущения знакомого тепла, возникающие во лбу, руках, сердце и растекающиеся по телу во время их виртуального общения. Иногда она начинала сомневаться: уж не самовнушение ли это? Она просто запускает раз за разом ресурсное состояние, не зная наверняка, в порядке ли муж. Просто хочет верить, что всё хорошо и формирует соответствующий образ. Тут же отгоняла унылые мысли: если он погибнет, ей сообщат. Но следователи не работают на передовой в разгар битвы. Они, как она понимала, собирают вещдоки на освобождённой территории, а там вполне безопасно, если не лезть в руины впереди сапёров. До семейного ужина оставалось полчаса, и Алла повернула к супермаркету, чтобы успеть домой вовремя. Она не была любителем долго бродить по торговым залам, всегда брала только необходимое и старалась как можно скорее вернуться к делам. И хотя необходимость экономить осталась в прошлом, Алла сохранила привычку бережливости. Вот и сейчас она совершила стремительный налёт на полки с продуктами, двигаясь выверенным маршрутом, и через 10 минут уже была дома.
Привычные, однотипные действия давали иллюзию стабильности. Ритуалы домашние и церковные упорядочивали жуткий хаос военного времени. Снять пальто. Помыть руки после улицы. Выгрузить продукты в холодильник. Накрыть на стол. Она поставила подтарельники, положила столовые приборы. Взяла две любимые фарфоровые тарелки для горячего. И вдруг, без всякой на то причины, они выпрыгнули из рук и рассыпались брызгами. В голове мелькнул образ мужа.
Одновременно с этим, тоже без всякой причины, осколок тарелки упал к ногам майора Григоряна, выходящего из осмотренного дома. Рисунок показался очень знакомым, и Арам присел, чтобы его поднять. И тут же над головой просвистела пуля, найдя последний приют в стволе акации.
Он скомандовал ребятам укрыться и быстро сообщил в разведку о стрелке. Глянув на часы, Арам переместился в укрытие. Подзадержались они сегодня с работой до сумерек. Он привалился спиной к бетонной плите и отправился на встречу с женой. Максимально расслабился, представил себя на своём месте на кухне и увидел Аллу, которая сметала осколки посуды в совок. Те самые зелёные узоры. До этого момента Арам считал их с женой ритуал просто упражнением, психотехникой, релаксацией, фантазией, – чем угодно, только не реальностью. Даже после того, как перемещался с помощью песочка в медитацию Аллы на заре их знакомства, думал, что это "просто самогипноз". Но вот это…эти летающие осколки… Он увидел, как жена сполоснула руки, поставила новые тарелки и села напротив.
– Здравствуй, дорогой, – услышал он, – у меня всё хорошо. Как ты?
Он осторожно прикоснулся к её руке и ощутил живое тепло.
– Твоими молитвами, – услышала Алла. Голос мужа был так реален, что она открыла глаза. Стул напротив был пуст, лишь ритмично трепетало пламя свечи, словно кто-то делал вдох и выдох совсем близко.
– Молитвами, – повторила Алла, – и перевела внимание на своё тело, в область между сердцем и горлом. На тот случай, если всё же в общение с мужем вмешался нечистый. Молитва потекла, и дыхание напротив будто подхватило её.
– Вот такая дополненная реальность, – прошептал Арам, открыв глаза средь обломков. Послышался гул транспорта. И почти одновременно пришло сообщение о том, что стрелка сняли. Можно грузить старика и двухсотых. Пора возвращаться в расположение.
Кащей Первый
Старик, которого подняли из ямы и свезли в госпиталь, оказался вполне жив и даже разговорчив. Он представился Сергеем Соболевым, но никаких документов при нём не оказалось. Он рассказал о том, что его держали вместе с мужчиной и женщиной в этой яме. Потом тех двоих убили и забрали головы, а его бросили в яме при наступлении русских.
– Что-то не вяжется, Мозг, – задумчиво произнёс Бур, – эта яма вообще не похожа на место, в котором держат пленных.
– Поясни.
– Там нет никаких следов жизнедеятельности.
Кегля добавил:
– Не только в яме, но и в подвале ни чашки, ни плошки, ни окурков, ни экскрементов, ни брошенных вещей. И сами трупы явно не вчерашние. Врёт наш дедусик, укропы в этом доме не квартировали и конкретно этих людей убить не могли, потому что трупы очень старые. Не с Отечественной войны, конечно, но явно не с этой. Они там сохнут пятилетку как минимум. Точнее скажет экспертиза.
– Интересный поворот. Зачем же старичок так неумело врал? Лазутчик бы что-то более правдоподобное придумал. Но это и подозрительно. Может, он наивного только изображает? – Вставил Писарь.
– Я нашёл в доме кое-какие намёки на архив, – сказал Мозг, – в кухонной плите много бумажной золы, есть не догоревшие куски. Что-то жгли впопыхах. Возле печи – пустые скоросшиватели, в одном – наклеенная опись документов.
Арам достал из мешка толстую жёсткую папку с круглой дыркой на корешке.
– Смотрите, ребятишки, перечень занятный. Что скажешь, доктор?
– В описи много медицинских документов. Анализы, заключения… Кстати, фамилии нашего дедусика тут нет. Номера документов есть, только где и кому эти анализы делали, непонятно. И для чего. Вот даже генетическая экспертиза есть. Интересно. Можно предположить, что кто-то сильно интересовался состоянием здоровья и наследственностью. А что за обрывок документа ты нашёл, Мозг?
Арам выложил на стол кусок обгоревшего листа в пластиковом конверте. Ребята склонились над ним. Кегля присвистнул:
– Это явно счёт из лаборатории. Молекулярно-генетические исследования. Нам повезло, тут часть печати осталась. Судя по стоимости, это был развёрнутый анализ…хм…вообще на всё, то есть, портрет человека. В том числе на принадлежность к этнической группе, задатки и болезни. А сколько таких папок было?
– Восемь, – ответил командир, – на подпольную лабораторию не тянет.
– Как сказать…мало ли маньяков скромного масштаба. – задумчиво произнёс Писарь.
– По осмотру других домов какие результаты? – спросил Мозг.