Блюхер
Шрифт:
В школу Василий пошел переростком, почти двенадцати лет. В своей деревне учиться было негде. Самая близкая четырехклассная церковно-приходская школа — в Середневке, в полутора верстах от Барщинки. Туда и записали в первый класс Василия осенью 1902 года.
Семья жила бедно. Барщинцы кормились в основном от земли, а она, земля Ярославская, не очень-то щедро откликалась на труд хлебопашцев. Чтобы вырастить хороший урожай, нужно немало положить сил на ниве. У Блюхеров работников только двое, а прокормить нужно целых шесть душ. Поэтому, едва Василий проучился в школе две зимы, отец сказал ему: «Нечего сапоги зря трепать, работать пора, а ты все за партой сидишь».
Барщинцы, да и многие жители окрестных деревень, в нестрадную пору занимались заготовкой дров, древесного угля, ловлей куниц, белок, выдр, других пушных зверьков. Дрова и уголь возили на продажу в Рыбинск и Ярославль. Разбитные артельщики собирали пушнину в крупные партии и оптом отправляли в столицу. Маломощные крестьяне на зиму подавались на заработки в крупные города России.
У Константина Блюхера в Петербурге был знакомый купец Клочков, которому он возил по сходной цене шкурки лесных зверьков. В одну из поездок в столицу (в 1904 году) Константин взял с собой четырнадцатилетнего Василия. Купцу глянулся Блюхер-младший, и он определил его в «мальчики на посылах» при своем магазине.
Константин и Анна по-разному представляли себе судьбу старшего сына. Мать, записывая Василия в Середневскую школу, мечтала о том, чтобы Васенька после ее окончания выучился бы на священника или на учителя. Отец же видел в сыне будущего коммерсанта, а коль к торговле не приспособится, не худо, чтоб стал рабочим с крепкой профессией…
При мануфактурном магазине Клочкова Василий пробыл почти два года. Многое увидел он за это время в Петербурге, привык к городской жизни. Был свидетелем Кровавого воскресенья 9 января 1905 года, принимал участие в революционных сходках.
Мать беспокоилась, переживала за Васеньку: бросил учебу, останется на всю жизнь неучем. А еще боялась, что без родительского глаза парень может сбиться с пути праведного. День и ночь умоляла она упрямого мужа вернуть сына домой. И Константин сдался. В 1906 году Василий приехал в Барщинку и продолжил учебу в школе.
Василий с детства дружил с Иваном Лавровым, сыном священника Алексия, настоятеля церкви в Георгиевском-Раменье. По приезде из Петербурга он был рад встрече с Ивашкой. Часто бывал в Георгиевском-Раменье, где жила семья Лавровых, в которой всегда его принимали радушно.
В третий класс Середневской школы Василий пошел вместе с Ивашкой Лавровым, Федькой Кожемякиным, Кирькой Кашиным. Ивашка, Федька и Кирька были одногодками, а Василий на целых пять лет старше, но это не мешало их дружбе.
Ребята жили в разных деревнях, и Василий по пути в Середневку заходил в Георгиевское-Раменье за Ивашкой, затем вместе с Лавровым в Семенки за Федькой и потом втроем шли в Макаров за Кирькой.
О том периоде через пятьдесят с лишним лет Иван Алексеевич Лавров будет вспоминать: «С Васей Блюхером я с третьего класса учился в Середневской школе. Мы жили не в Барщинке, а в Георгиевском-Раменье, и Вася заходил за мной по пути в школу. Мы вместе с ватагой других ребят из Семенков и Макарова ходили в Середневку. По дороге, конечно, по-мальчишески резвились, играли в разные игры. Ранней весной, когда еще держались легкие морозы, глушили по тонкому льду щук в прорытой в поле канаве, по которой сбрасывалась в речку полая вода.
Вася пользовался у нас большим авторитетом. Он всегда принимал на себя командование, когда надо было отражать нападения пацанов из других деревень… Учился он легко. Был всесторонне развитым, во многом сведущим…»
Тот, кто вкусил жизнь большого города, потом всегда будет к ней тянуться. Василия Блюхера тяготило пребывание в Барщинке. И как только он окончил школу, так сразу заявил родителям: «Поеду куда-нибудь». «Куда это — „куда-нибудь“?» — недовольно спросил отец. «Пока не знаю, может, в Петербург, может, в Москву». Константин ворчал: «Пока не знаю… Может… может… Трудиться, вижу, кишка тонка. Вольного прохлаждения хочется…» А мать стояла на стороне сына. Она благословила Василия: «Поезжай с богом. Теперь ты с образованием, может, в высоком ученье преуспеешь, с божьей помощью в большие люди выбьешься».
И вот опять Василий — в Петербурге. На этот раз он поступил чернорабочим на франко-русский завод Берга. Но проработал недолго, попал в «черные списки» как неблагонадежный, и вскоре его уволили. Полгода скитался без работы и в мае 1909 года уехал в Москву. Однако и здесь подходящего для себя дела не нашел. Познакомился с «лихими» ребятами, такими же, как он сам, искателями вольницы, и махнул на Волгу. Погуляв лето на реке, осенью вновь вернулся в Москву. Устроился в слесарную мастерскую на Мещанской. Проработал в мастерской недолго, не ужился. Перешел на вагоностроительный завод в Мытищах, где участвовал в революционных беспорядках, за что был арестован и посажен в тюрьму.
Было жаркое лето 1912 года, когда Василий после долгих скитаний вновь объявился в Барщинке. Соскучился по родным и близким, по местам детства.
…Свернув с большого тракта на тропинку, ведущую в деревню, Василий бежал домой, не чуя под собою ног. Впереди показалась Волготня, протекавшая напротив двора Блюхеров. Была она быстрая, как настоящая горная речка, но в летнюю пору сильно мельчала; многочисленные валуны на дне русла обнажались и служили переправой с одного берега на другой. Прыгая с валуна на валун, Василий не сразу заметил сестру свою Шуру, повзрослевшую с тех пор, как он ее видел в последний раз. А она, набиравшая воду из речки, еще издали узнала брата, побросала ведра и стремглав кинулась домой, крича: «Мама, мама, Вася идет! Наш Вася идет!»
Василий пробыл у родителей всего одну неделю и засобирался в дорогу. Сначала перебрался из Барщинки в Рыбинск, где устроился на работу в москательный магазин. Но вскоре его вновь потянул к себе большой город. Теперь он уехал в Москву, где поступил рабочим-грузчиком в оптовый мануфактурный магазин. В магазине задержался недолго. Ушел сам или «ушли» его, неизвестно. Потом слесарничал в мастерских Московско-Казанской железной дороги. Одновременно учился на курсах при университете Шанявского.
Жизнь и мытарства Василия Блюхера с 1904 по 1914 год не подтверждены никакими документами. Все выше описанное исходит в основном из рассказов самого Блюхера. На это ссылаются почти все официальные государственные источники — энциклопедии, словари, а также авторы различных печатных изданий советского периода и конечно же родственники Василия Константиновича. Это вызывает некоторые сомнения в подлинности отдельных эпизодов биографии Блюхера.
Лидия Богуцкая, жена брата Блюхера — Павла, в 1938 году поведала: «В последней брошюре о Василии Блюхере, изданной недавно, в биографии его указано, что он работал на заводах и участвовал в нелегальных кружках. Между тем Павел мне как-то сказал: „Все это враки, он в этот период был в Москве приказчиком у купчихи Белоусовой, был ее любовником и ни на каких заводах не был и в революционной деятельности участия не принимал“ …Василий сам очень неохотно говорил об этом периоде своей жизни. Он любил вспоминать о Гражданской войне и о Китае».