Блютус

Кирпо Сергей

БЛЮТУС

Детектив

Аннотация

Богатый бизнесмен и депутат взял от жизни все и даже нашел свою любовь. Все идет просто замечательно, но неожиданное покушение на его жизнь резко меняет планы. Мобильные технологии позволяют уйти от врагов и найти новых среди тех, от кого этого совсем не ожидал. Герою предстоит распутать клубок заговора, используя интуицию, связи и все те же технологии.

– Максым-джан, нелзя езжать, – сокрушался туркмен проводник.

 Он закатывал вверх глаза, поднимал руки к пыльному лицу, словно молился Аллаху и говорил что-то по-своему. «Какой-то нервный мне достался проводник», – подумал Максим.

– Не волнуйся, Джезмет, я по тем барханам попрыгаю недолго и вернусь.

Проводник продолжал умолять его не ехать и показывал на небо. Теперь в его туркменской

речи проскакивало русское «буря». Максим посмотрел на чистое голубое небо Каракумов. «Какая к черту буря? Жара неимоверная, это да!» Он достал из кармана десятидолларовую купюру и отдал ее проводнику. Тот замолчал и посмотрел с недоумением на Максима.

– Ну вот, нет уже бури, – Макс подмигнул, хлопнул проводника по плечу, выбив из его халата клуб пыли, включил передачу на мотоцикле и дал газу.

 В зеркало он увидел, как проводник упал на колени и воздел руки к небу. Максим отнес это к странностям востока, к которым он начал привыкать за то время, когда он прилетел в Душанбе и выдвинулся на перекладных в свое экстремальное путешествие. После сытой и щедрой на успехи жизни в Москве этот уголок Земли казался поистине инопланетным. Здесь отсутствовало все, к чему привык цивилизованный городской житель. Ни воды, ни электричества, ни туалетов. Порой задницу песком приходится вытирать. Настоящий первобытный экстрим, какой он хотел ощутить, направляясь сюда, и от которого его отговаривали довольные жизнью московские коллеги-бизнесмены. Однако пустыня манила его еще, когда он был мальчишкой, и вот мечта побывать в Каракумах наконец сбылась. Теперь это не символ с обертки конфеты, а реальность, порой жесткая и невыносимая. В Душанбе он приобрел спортивный мотоцикл, чтобы расширить территорию знакомства с пустыней. И теперь имел сильное желание погонять на нем по барханам, чему так противился проводник, придумывая какую-то бурю. Денег, наверное, выпрашивал таким образом. Ничего, пусть последит пока за базой. Хотя база это громко сказано, две палатки цвета хаки, три верблюда и колодец с мутной водой, которую обязательно надо кипятить перед употреблением.

Барханы тем временем впереди становились все круче, и он прыгал с них как с трамплинов. Прыжки захватывали дух, и хотелось разогнаться еще быстрее и прыгнуть еще выше, потому что в полете встречные потоки воздуха немного охлаждали разогретое солнцем тело, принося временное облегчение от жары. Он оглянулся, как бы не потерять базу из виду, и увидел на песке следы колес за собой – нормально, по ним и вернется. Он снова дал газу. Вот она желтая, коричневая, белая, разная пустыня – впечатлений масса, будет что друзьям рассказать. Впереди барханы сменились плоскими скалами и камнями, по ним не попрыгаешь. Он решил объехать их. Объезд затянулся и он уже подумывал, а не повернуть ли обратно, но любопытство брало верх. Очень интересно – какой новый пейзаж откроется за этой скалистой возвышенностью. И вот снова пустынная равнина простирающаяся до … . А почему не видно горизонта? Впереди между голубым небом и песками пустыни было какое-то желтое колыхающееся марево, становившееся на глазах все темнее. Максим вспомнил описания путешественников по пустыне и содержания книжек, которые он читал в детстве – песчаная буря! Вот о чем его предупреждал проводник. Надо давать деру. Он развернул мотоцикл и поехал обратно, но назад путь оказался не таким легким, сюда он ехал по пологим склонам дюн, прыгая со стороны крутых, а теперь ему приходилось взбираться по крутым склонам галсами и с пробуксовкой. Во время очередной пробуксовки буря его и настигла. Песок неожиданно оказался везде: внизу, вверху, в волосах, в карманах, во рту, в носу. Максим дал газу, пытаясь уйти от бури, но куда там ехать при нулевой видимости, глядя между ресницами сквозь прищуренные глаза. Он уткнулся в ближайший песчаный холм и завяз в песке. Ехать дальше было невозможно, да что там ехать – существовать дальше было почти невозможно. Без халата и платка в песчаной буре все равно, что голым на морозе – песок, как и мороз, отвоевывает у тебя жизненное пространство, заполняя все собой. Максим развернул мотоцикл боком к ветру, немного наклонил его и лег в образовавшуюся нишу, обжигаясь о горячий двигатель. Он повернулся лицом к мотоциклу, надвинул рубашку на голову, чтобы песок не забивался ему во все отверстия и принялся ждать, что будет дальше. Буря свистела над ним. Постепенно его засыпало, а он потихоньку отгребал песок от головы, чтобы обеспечить себе немного воздуха. Было тесно, неуютно, горло пересохло, горячий воздух тяжело входил в легкие, но все же жить можно было. Главное сейчас переждать бурю, а там у Макса была надежда, что он быстро найдет лагерь. Потому что без воды долго он не протянет.

Чтобы отвлечься он думал о своей московской жизни в малиновом пиджаке, о своем купи-продайном бизнесе с хорошей крышей. О планах сделать политическую карьеру. А что? Все для этого есть: деньги, связи. А сейчас, став депутатом, можно такие деньги делать, покруче чем в бизнесе. Вот только выберусь отсюда и с новой энергией, с новыми впечатлениями в бой. Эх, жаль, здесь нет такой новой мобильной связи как в Москве. Там он совсем недавно приобрел «лопату» – сотовый телефон последней модели размером со школьный пенал. Не везде правда сигнал ловит, но все равно очень удобно, можно звонить, разъезжая по городу. Не нужно уже висеть на проводе. Еще он думал о своих женщинах. Постоянной девушки у него не было. Он крутил роман сразу с тремя симпатичными девушками падкими на его деньги. Отношения с ним он не ценил. Он использовал их, они использовали его. Но вот с последней секс был особенно хорош, впрочем, так как когда-то казалось и с другими.

В думах время пролетало быстрее, но над ним,

точнее над слоем песка, который был над ним, все также свистело. Макс задремал и очнулся от тишины. Неужели буря закончилась? Он пошевелил рукой. Тяжело, много сверху песка на него навалило, но кое-как двигаться можно. Он вытянул руку вверх, и пальцы почувствовали воздух. Он начал энергично двигать телом и откапываться руками. И вот белый ослепительный свет солнца. Бури как будто не бывало, только ландшафт вокруг изменился. Дюны словно переместились, а мотоцикл так и вовсе занесло, не видно. На том месте, где Макс лежал с мотоциклом теперь пологий склон дюны. Максим пошел на вершину дюны осмотреться. Когда он поднялся, то понял, что буря кончилась, но его приключения, похоже, только начались. Вокруг был один и тот же пейзаж, и куда идти он не знал. Воды Макс не взял, уезжал же всего на несколько минут. Одет он в шорты и рубашку – невелика защита от солнца. А солнце припекало, будь здоров, несмотря на то, что время было уже три часа. А можно ведь по солнцу сориентироваться! Макс прикинул, где солнце сейчас, и где оно предположительно должно было быть шесть часов назад, когда он выезжал. А было оно тогда от него на северо-западе, а значит двигаться ему надо вон в том направлении, хоть оно и не отличается от других. И Макс пошел в рассчитанном им направлении. Солнце жгло голову, и он сделал из рукавов рубашки что-то похожее на платок-панамку. Он переваливался с дюны на дюну, корректируя направление движения с движением солнца. Через пару часов очень сильно захотелось пить, и голова совсем перестала соображать в каком направлении идти. Пробовал кричать, но смог лишь выдавить из себя сиплый стон. Усталость пришла вместе с жаждой, но останавливаться он не смел, потому что считал, что тогда точно пропадет и лишь движение его спасет.

 Проделав до вечера изматывающий путь по жаре, он так и не увидел впереди ничего кроме барханов. Максим плелся и смотрел краем глаза на закатное солнце – ну садись же скорее, спрячь свою иссушающую сущность. Когда солнце село, и сумерки плотно сгустились, он упал без сил в небольшую ложбинку. Ночь принесла небольшое облегчение, однако, жажда уже мучала вовсю. Он вспомнил, как отказывался от холодного калинового сока, который ему давала мать в летние деньки, напоминая каждый раз о его пользе. Вот был дурак. Сейчас бы пил и пил. Макс впал в забытье и ему приснился водопад, в котором вместо воды падал калиновый сок. Он запрыгнул в него и стал пить, но не мог напиться. «Зато он очень полезный», – сказал сзади голос матери. Он обернулся, но увидел вместо нее красное палящее солнце.

Максим открыл глаза. Уже было утро, солнце поднялось и снова стало припекать. Голова звенела, кожа на открытых участках тела была красной и кое-где пошла волдырями. Он с огромным усилием встал и поплелся вперед. Было только одно желание – выбраться поскорее. Сначала было. Но вскоре все желания пропали. Просто волочил ноги от бархана к бархану. Тело звало упасть на песок и забыться, но Максим выбирал следующий бархан своей целью и шел к нему в надежде увидеть за ним что угодно, что принесет спасение. Сто барханов – сто надежд, тысяча барханов – тысяча надежд. А барханы все не кончались и не кончались. Макс понимал, что это может быть его конец, и логично было бы вспомнить жизнь, подвести итоги, но голова была занята целью – следующим барханом. А он был всегда очень целеустремленным и шел до конца. Так было, пока он не споткнулся, и не упал лицом в песок. Перед глазами поплыло. Умирать совсем не хотелось. «Господи продли мой век, если я достоин, не дай умереть, позволь еще сделать многое». Он попытался встать, но не смог, от жажды тело обессилело. Он открыл глаза. Мимо двигался ангел. «Ангел подойди ко мне», – прошептал сухими потрескавшимися губами Максим. Ангел увидел его и направился к нему. Ангел выглядел как очаровательная светловолосая молоденькая девушка в узбекском платье. «Ангел, я люблю тебя», – снова прошептал Максим. А ангел уже заливал ему в рот воды, спасая от жажды. И, как оказалось, от смерти.

Слушая жену по мобильному, Макс уловил краем уха голос Кинчева, песню которого передавали по радио. Мысли его унеслись далеко, в голодное студенчество, когда под песни «Алисы» они с друзьями клялись в верности и ни разу в жизни с той поры он больше не ощущал такой радости ощущения единения и свободы. Тогда они верили, что свернут горы и впереди одни победы. Что ж, много он гор посворачивал и побед было немало.

– Ну, Максим, ты слушаешь меня? – голос жены вернул в нынешнюю сытую и стабильную реальность.

– А, прости, мой ангел, засмотрелся на рекламу на дороге.

– Надеюсь, не на девушек ты засмотрелся?

– Нет, конечно, смотреть не на кого. Настенька, ты одна такая красивая,– не соврал Макс, несмотря даже на то, что у жены был сегодня день рождения, и он был просто обязан говорить ей одни комплименты, – ты же знаешь, как увидел тебя тогда еще в виде ангела, так и влюбился на всю жизнь.

Жена у него была действительно красотка. Без преувеличения – сам вырастил. Стройная, подтянутая, длинные ноги, средний бюст, слегка восточный разрез глаз, смуглая кожа. Ох уж этот Восток, чуть не сгубил Максима в свое время, но взамен преподнес такой подарок! Губки, улыбка, жеманность, грациозность довольно часто будили в нем страсть, которая бы и не засыпала, если бы он так много времени не пропадал на работе. Но такова судьба депутата: днем заседания, обсуждения, законопроекты, приемы; по вечерам встречи, рестораны, бизнес. Последнее было самым важным. Именно бизнес, которому очень помогала должность депутата, приносил столько денег, что он мог позволить себе с женой новогодние каникулы в Куршавеле или на Фиджи, трехэтажный дом под Москвой, выстроенный по модному проекту и много других удовольствий недоступных простому смертному.