Блюз черной вдовы

Ковалев Сергей Алексеевич

Единственное, что меня беспокоило — скорее солнце остановится в небе, чем в "Лемурию" пустят небритого типа в джинсах и армейском свитере. А если даже влиятельности Амания достанет, что бы меня впустили… Я представил себя среди дам в вечерних нарядах и джентльменов в смокингах и тихо застонал сквозь зубы. Хайша права, это будет величайший позор в моей жизни, если не считать выпускного вечера. Но о тех событиях я знал лишь из рассказов одноклассников на следующее утро, а сегодняшнее испытание мне предстояло пережить в трезвом уме и твердой памяти.

Автомобиль припарковался

на стоянке возле клуба и я обреченно полез наружу, чувствуя себя христианином, выходящим на арену Колизея.

— Виктуар, подожди! Надень вот это!

Аманий протянул мне что-то вроде ожерелья из плотно подогнанных серебристых пластинок, на каждой из которых были выгравированы незнакомые мне символы. В другой ситуации я бы не позволил проводить над собой сомнительные магические эксперименты, но ожидание неминуемого унижения приглушило мою подозрительность. Я нацепил ожерелье, пальцы мага скользнули по нему, нажимая пластины в определенной последовательности…

— Bellissima! — Аманий отступил на два шага и окинул меня довольным взглядом. — Даже лучше, чем я рассчитывал!

Я посмотрел на свое отражение в лакированном борту автомобиля и вздрогнул. На меня смотрел какой-то незнакомый тип. То есть, не совсем незнакомый — голова у него была вроде как моя, но вот остальное… Я опустил взгляд. На мне был серый в тонкую полоску костюм. Даже на мой — крайне далекий от модных тряпок — взгляд, просто неприлично дорогой костюм. Ботинки на толстых протекторах, исправно служащие мне с ранней осени до поздней весны, преобразились в какие-то несерьезные лакированные штиблеты. Но добила меня волчья шуба, небрежно наброшенная на плечи.

— Ядрён батон, это что за нафиг?!

Аманий рассмеялся, донельзя довольный произведенным эффектом. Я уже немного отошел от потрясения и осторожно ощупывал одежду, пытаясь разоблачить иллюзию. Ничего не вышло — и на ощупь, и в теневом зрении одежда казалась совершенно настоящей.

— Это еще не все, что оно может! — Маг достал из внутреннего кармана пудреницу и повернул ее зеркалом ко мне. — Ну как?

Мысль о том, что я был прав и Аманий действительно красится, мелькнула уже где-то фоном. Из зеркала на меня смотрел гладко выбритый я — каким видел себя последний раз неделю назад. Этот тип еще и волосы подстриг и уложил их лаком! Слава всем богам — хотя бы без косметики обошлось!

— Это моя новая разработка! — с гордостью произнес Аманий. — Активируя разные части амулета, можно создавать разные иллюзии. Комбинаций пока около двадцати, но в перспективе их может быть и на порядок больше.

— Очень… реалистичная иллюзия, — пробормотал я, все еще пытаясь нащупать куртку и свитер. — А маги ее смогут распознать?

— Это под силу разве что Ивору, — самодовольно ухмыльнулся Аманий. — Да и то — я просто не знаю границ его способностей. Может и он ничего не заметит.

— Это действительно крутая штука, — вынужден был признать я. — Даже я не отказался бы приобрести такую…

"И превратился бы в заросшую небритую свинью! — разбила мои мечты Хайша. — К счастью, Аманий наверняка будет продавать эти амулеты по запредельным ценам.

Так что слюни подбери и займись, наконец, работой!"

Я опомнился и, наконец, спросил Амания о том, о чем давно следовало:

— Это все очень круто, но зачем все-таки ты меня с собой взял? Я так понимаю, на завод мы ездили за этой штукой. Потому что у меня нет соответствующей одежды, а тебе позарез надо провести меня в клуб. В принципе, если хочешь темнить — твое дело. Но если я не буду знать, что от меня требуется, то ты здорово рискуешь.

— Виктуар, не пыли! — хмыкнул Аманий, направляясь к парадному входу клуба. — Просто охраняй меня! Я же не могу взять с собой в клуб голема!

— Я уже сто раз тебе повторял — из меня плохой телохранитель! Я ведь даже не маг, а тут собрались сплошь магистры. Если один из них на тебя и имеет зуб, что мой револьвер стоит против магии?

— Оу? — Аманий иронично приподнял бровь. — А я рассчитываю вовсе не на револьвер. У тебя ведь есть туз в рукаве… левой руки?

Я поперхнулся. Чертов проныра откуда-то прознал о Хайше! В прочем, о ней уже знало достаточно много людей, в том числе — не только друзей.

— Если ты об этом знаешь, то должен знать и что мой "туз" кроет не все карты. В прошлом году Хормина мне остановить не удалось.

— Магов уровня Хормина на всем свете едва десяток наберется, — отмахнулся Аманий. — И я достаточно умен, чтобы не ссориться с ними. Нет, с твоим противником таких проблем не будет…

— Погоди-ка! Ты что же, получается, знаешь, кто к тебе пробрался?!

— Э-э-э… — замялся Аманий. — Ну… я просто предполагаю! У меня нет врагов в высшей лиге, значит это кто-то из середнячка.

Поверить в эти оправдания мог разве что полный болван, но маг уже взбегал по лестнице к дверям клуба, не давая мне шансов продолжать расспросы. Все-таки Хайша была права — Аманий вел какую-то свою игру! Что, тем не менее, не снимало с меня обязательств по охране его шкуры. Я поспешил следом, опасаясь, что если отстану от Амания, меня не пустят в "Лемурию" даже в моем новом шикарном виде. Попасть внутрь могли только члены клуба и их гости. Стать членом клуба было мечтой большинства магов и ведьм столицы.

Оказавшись внутри, я быстро убедился, что ажиотаж этот совершенно не заслужен. Публика здесь и впрямь была важная, столько могущественных ведьм и магов одновременно больше нигде не встретишь. На этом достоинства клуба и заканчивались. Сливки магического сообщества неспешно курсировали из зала в зал, беседуя о чем-то возвышенном, кто-то играл в карты и рулетку, официанты разносили напитки, на небольшой сцене квартет исполнял аутентичную французскую музыку времен Короля-Солнца. В общем, кому как, а мне было невыносимо скучно. "У кота" такой унылой атмосферы не бывает, даже когда сцену оккупируют эльфы со своими балладами. К тому же, я не пил ничего крепче сока. Работа телохранителя весьма скучна. Честно говоря, идиота, который рискнет напасть на Амания в толпе самых могущественных магов столицы мне было трудно представить, но ничего говорить по этому поводу я не стал. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы платило.