Бочка порядка, ложка хаоса
Шрифт:
— Ить… — только и смог сказать Максим.
Обвинения на его взгляд были несколько слишком. Папе многое можно было вменить, но детей он любил, защищал и сделал все возможное, чтобы они умели защитить себя сами в случае чего.
— Ить? — удивилась Серая Кошка и перевела пылающий взгляд на племянника. — Ить?! Да ты!.. Недоросль! Ты давно свою физиономию в зеркале видел?! Ить, ему! То он демонов убивает, то Коярена бьет, то в лицо под чужую магию подставляет. И еще смеет что-то говорить, когда не нужно. Самоубийца!
Максим пожал плечами и на всякий случай покаянно склонил голову.
— Так вот, — несколько спокойнее сказала Айра, переведя взгляд на брата. — Ижен, ты никчемный отец. Я не представляю, как твои дети дожили до такого возраста. Ладно бы один. С одним еще бывает. Оно простительно. Так ведь и дочь ты срочно привел сюда, потому что она чуть не угробила себя своим же даром. Второй сын тоже из дома пропал. А теперь еще и со школы пропал. И из квартиры! Оставил идиотскую записку, где говорилось, что он ставит эксперимент, и пропал. И не додумался написать ни где этот эксперимент проходит, ни что это за эксперимент, ни зачем он ему понадобился! Я в школе выяснила, что он с какими-то исследователями хаос изучает! Хаос, Ижен! Самую опасную вещь, которую можно найти в нашем мире! А ты даже не подозреваешь об этом! Сейчас же его найди!
Ижен только кивнул.
Вторая часть марлезонского балета, то есть скандала, случилась ближе к вечеру, когда Ижен притащил сопротивляющегося Вову.
Максим и Тайрин как раз сидели в засаде на диванчике под лестницей. Они там делали вид, что выбирают имя для малыша в толстенной книге. Айра наверняка догадывалась, что ждут они возвращения ее братца с блудным сыном, но мешать не стала. То ли не хотела расстраивать беременную девочку, которой втемяшилась в голову очередная блажь. То ли решила, что Максиму данное зрелище послужит наглядным уроком — он наконец увидит, как жалко и нелепо выглядит, когда отец гонит в родные пенаты после очередного приключения.
Так что молодожены листали книгу, удивляясь разнообразию нелепых имен, ждали и, наконец, дождались.
Максим сразу почувствовал себя сдержанным и гордым самураем. Потому что всегда шел практически добровольно и не орал при этом, как потерпевший. А тут, картина маслом. Папаша, с каменным лицом, тащит Вову за руку, как ребенка. Тот упирается и вопит, пытаясь что-то доказать. Следом идут две непонятные личности, причем выражения на лицах у них такие, что сразу ясно — они будут защищать бедного обиженного мальчика до конца. Ну, или помогать этого мальчика скрутить, если они пришли с Иженом, в чем Максим сильно сомневался.
Молодожены переглянулись, бросили книгу на скрипнувший от ее веса столик и поспешили следом за процессией. Которая в итоге пришла к кабинету Серой Кошки, за дверями которого и исчезла всем составом.
Только Ижен напоследок обернулся и погрозил кулаком старшенькому. То ли намекал на обещанную цепь, то ли таким оригинальным образом пытался донести, что разговор предстоит важный и Максима никаким боком не касающийся.
— Ладно, потом узнаем, — решил парень. — Вову расспросим.
— А вдруг они его отправят куда-то далеко, — засомневалась блондинка.
— Хм, — задумался над ее аргументом Максим. — Ладно идем. Попробуем подслушать.
И повел жену в соседнюю с теткиным кабинетом комнату. Не посреди коридора же торчать. А там, может, никто и не застукает. Зима же. Время отпусков. Вот и теткина помощница где-то отдыхает от трудов праведных. А кабинет стоит бесхозный, незапертый, и только девушки в форменных платьях заходят туда ради борьбы с пылью.
Вова сидел в кресле, как пионер пойманный фашистами. Несгибаемо сидел, гордо и явно был готов стерпеть любые мучения, но не сдаться и не предать.
Его сопровождающие от группы исследователей вели себя не настолько вызывающе, но и мириться с ситуацией, извиняться и тихо уходить они явно не собирались. А это уже о чем-то говорило. Видимо, Вова для них ценный кадр, без него они не смогут, не обойдутся, да и не хотят обходиться. И довести людей до такого состояния младшенький сумел за какое-то десятидневье. Явный талант.
Ижен покачал головой и предложил всем сока.
Вова громко фыркнул и сверкнул глазами.
Изобретатели переглянулись и пожали плечами.
Айра вообще проигнорировала.
Так что пришлось Ижену пить сок самому.
— Ладно, — сказал несчастный отец слишком умного ребенка. — Начнем с самого начала. Вова, ты понял, что должен был учиться в той школе? Что обязан был ходить туда ежедневно?
— Я там не учился, — мрачно пробурчал сын и зачем-то добавил: — И им не нравится, как я пою.
— Мне тоже не нравится, как я пою, но я же сам от себя не сбегаю, — заметил Ижен и потер ладонью лоб.
Голова гудела. То ли собиралась вот-вот начать болеть, то ли просто от столпившихся в ней мыслей, неспособных оформиться во что-то внятное и выйти в мир.
— Я не сбегал, — мрачно сказал Вова и гордо дернул подбородком.
Хоть бери и любуйся ним.
— Он не сбегал, — дружно подтвердили изобретатели.
Ижен опять попил сока. Надо было собраться с мыслями и объяснить младшенькому, в чем он не прав. А думалось почему-то о мекорах и беглом муже Айры. Главное, что вовремя.
— Ладно, — опять сказал Ижен. — Попытаюсь объяснить. Вова, тебе ведь говорили, что ты в этом мире чужой, тебе нужно вести себя осторожно и делать то, что скажут. А еще у тебя есть закрытая память, которая может помочь приспособиться, но ее нужно для этого открыть. Именно по этой причине тебя отправили в школу искусств. Тебе в такой обстановке будет легче вспомнить…
— Хм, — сказал сын и шмыгнул носом, как маленький. — Мне ничего подобного не говорили.
Ижен уставился на сестру.
Серая Кошка пожала плечами, ласково улыбнулась и практически промурлыкала:
— Мы решили, что пока рано травмировать ребенка. Предупредили, что он что-то может вспомнить, чтобы не пугался, но что именно, не говорили.
Ижен опять выпил сока. Очень уж хотелось схватить Айру за плечи и хорошенько тряхнуть. Что за интриги на пустом месте?!
Впрочем, можно и головой побиться. А потом уйти. И пускай они друг с другом сами разбираются. Так ведь нельзя. Малодушно это и недостойно.