Бочка порядка, ложка хаоса
Шрифт:
— Так, — многозначительно сказал Милен.
Охранник, не хотевший никого впускать в свою тюрьму, маячивший за его спиной, довольно улыбнулся.
— Я опять вас здесь вижу, — продолжил Милен.
Белые Птицы синхронно опустили головы и сделали виноватый вид.
— Вы мне надоели. А особенно мне надоели те глупости, из-за которых вы успели побывать в половине тюрем города. И на этот раз я просто так вас не отпущу… Даже если ваша бабушка просить будет.
Птицы переглянулись.
Максим немного подумал и встал с
— Итак, — торжественно начал Милен. — Вы двое поступаете в распоряжение уважаемого Вита Адании. Он мне еще на прошлой неделе рассказывал, что ему нужны помощники для чистки конюшен. Магию там не применишь, лошади плохо себя после этого чувствуют. Так что только ручной труд. Два десятидневья. И я очень надеюсь, что уважаемый Вит Адания на вас не пожалуется. Потому что если пожалуется, я сочту это личным оскорблением.
Птицы уныло кивнули.
— Теперь ты, — толстячок обернулся к Максиму и посмотрел на него с любопытством, словно видел перед собой не банального парня с побитой физиономией, а какое-то экзотическое животное. — Насколько я знаю твоих родственников, за тебя никто просить не будет, к сожалению. Я бы тебя отпустил, еще и пнул на прощание, чтобы побыстрее от тебя избавиться, но, увы, не имею права. Так что, придется тебя здесь оставить на те три дня, о которых просил судья. Архивы будешь разбирать. Тут давно до них ни у кого руки не доходят.
Максим кивнул. Архивы так архивы. Лекции по истории города вроде бы хуже.
— Отлично. Теперь марш все на выход!
Замки послушно щелкнули и открылись, выпуская сидевших по клеткам людей. Милен поспешно куда-то ушел. Охранник хмуро посмотрел на парней и махнул рукой. Мол, идите пока за мной, а там разберемся куда, кого и с кем отправлять дальше. Они и пошли. Первые три метра даже молча. А потом разговорчивому Птице опять приспичило поговорить.
— Почему тебя официально не приняли в семью?
— Хм, — сказал Максим. — Времени не было, насколько я понял.
Птицы ошарашено переглянулись. Похоже, о подобной причине слышали впервые.
— У кого?
— У моего отца.
— Ага, — недоверчиво произнес Птица. — Ну, ладно, это не имеет значения. Можешь считать, что отныне я твой враг. Официальный. Ты мне не нравишься.
— Какие страсти, — пробормотал Максим. Только какого-то придурка-врага ему и не хватало для полного счастья. — И не подумаю ничего считать. Ты мне не подходишь. Мой папа всегда говорил, что судить о людях нужно не по их друзьям, а по врагам. И если я стану считать тебя своим врагом это будет равнозначно тому, что я признаю себя таким же идиотом, цепляющимся к мелким блондинкам и чистящим вручную конюшни. Неохота, знаешь ли.
Птица покраснел и несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь подобрать слова для ответа. Может, и подобрал бы. Но времени ему не хватило. Возле очередного поворота Максима ждала Тайрин, которую тоже наказали архивами, а Птицам пришлось идти дальше, к ждущим в нетерпении конюшням.
— Гераклы, чтоб их, — высказался парень на прощанье.
Теперь придется еще и со званием официального врага разбираться. Вдруг оно имеет какое-то тайное значение и этих врагов принято травить при первом удобном случае.
Дурацкий мир.
Тюремные архивы оказались близкими родственниками свалки. Убирались здесь в последний раз видимо еще до рождения Максима. Слой пыли был соответствующий. Порядка не наблюдалось вовсе.
— Тайрин, как думаешь, если мы возьмем и все выбросим, на нас сильно обидятся?
Девушка пожала плечами и попыталась рассмотреть то, что достала с верхней полки. На первый взгляд это была какая-то тряпочка, но ведь могло оказаться важным документом.
— Это старый архив, — объяснила, бросив находку на пол. — В новом чистота и порядок. А еще копии всего нужного из этого архива.
— Так зачем нам что-то сортировать? — удивился Максим.
— Наказание, — мрачно произнесла Тайрин. — Думаю, тут вообще нет ничего полезного. Его либо сожгли после копирования, либо куда-то спрятали. Зато сюда периодически тащат всякий мусор, который лень донести до улицы.
— Ага, — сказал Максим. — Значит, можем смело выбрасывать.
— Неа, переложим с места на место. Уберем совсем уж хлам, и нас отпустят. Мой брат тут три раза был.
— Семейная традиция, — пробормотал парень. — Кстати, что ты делала возле школы?
— К тебе пришла. Думала, сходим куда-то, по городу погуляем. А оно вот как получилось.
— Бывает.
Перебирать хлам было скучно. Даже не смотря на пыль, заставлявшую делать все очень медленно и осторожно, чтобы не разлеталась. Максиму еще приходилось выносить все то, что Тайрин признавала мусором. Она девушка маленькая, изящная, ей тяжести таскать нельзя. Даже легкие тяжести. Особого разнообразия походы на улицу к мусоросбоникам не вносили. Максиму опять захотелось спать, и чтобы хоть как-то отвлечься он решил позадавать вопросы блондинке.
— Тайрин, официальное звание врага что-то значит? — спросил, душераздирающе зевнув и чуть не уронив с полки очередной никому не нужный документ, свернутый в трубочку.
— Ага, — жизнерадостно отозвалась девушка. — Значит. Это как официальное пугало.
— Пугало?
— Ну, да. Стоишь себе, вроде ничего не делаешь, а вороны подлетать не стремятся.
— Ничего не понял, — честно признался парень.
Девушка вздохнула.
— Да ничего оно не значит, — сказала раздраженно. — Просто некоторые идиоты собирают коллекцию врагов. Ну, как другие идиоты ржавое оружие или сломанные подковы примерно. Просто чтобы ткнуть пальцем и похвастаться, что вот это тоже враг, совсем недавно приобретенный.