Боди-Арт
Шрифт:
– Больше! – проговорила Джессика.
– Больше плоти!
Джессика сейчас смотрела не нее, но она по-прежнему сидела на теле Билли. Кэнди надеялась, что это даст ей немного времени. Она вскочила и побежала в холл, и ее очень удивило, что Джессика не погналась за ней. Она начала дергать за ручки, но любая дверь сейчас была заперта. Она гадала, мог ли Хавьер это сделать.
Нет, - подумала она.
– Это сделала Джессика, даже не касаясь их.
36.
Тоби не был уверен, что происходит, но он чувствовал напряжение происходящего. Оно было в воздухе, оно содрогалось в поле под его ногами. Оно заставило его вздрогнуть на стуле, от чего его наручники зазвенели, как цепи какого-нибудь привидения. Он слышал выстрелы. И даже находясь за дверью, он чувствовал запекшуюся кровь и слышал крики. Он видел, как кто-то за дверью неистово поворачивал ручку. Кто бы это ни был, он очень хотел войти. Тоби же, хотел выйти, но сейчас он не был настолько в этом уверен.
Жучки стали проникать через зазор между дверью и полом, каждый из них излучал раскаленное свечение. Они начали забираться на дверь, сбитые с толку, как мошкара на окне, пытающаяся добраться до солнца. Это небольшое количество жучков жужжало тихо, но Тоби мог слышать, как за дверью целая армия подобных содрогается в ужасающей какофонии, как будто весь дом превратился в огромный улей. В панике он стал сильнее бороться, в попытке выбраться, понимая, что скорее всего, сам ад извергся и что он, привязанный к этому стулу, обязан это выдержать.
Дверная ручка перестала вращаться, он услышал еще больше криков, а затем удаляющийся цокот шпилек. Хныкала женщина, он также слышал приглушенные хрюканья Хавьера. Из гостиной раздалось демоническое рычание, из-за чего Тоби настолько сильно отскочил, что стул упал на бок.
* * *
Хавьер разорвал платье Кэнди надвое, а затем и вовсе сорвал его и толкнул ее в кровавое месиво рядом с Джессикой. Кэнди грохнулась на правое колено. Она повредила чашечку, и боль буквально взрывом прокатилась по ее ноге.
Монстр покинул потолок и сейчас просто летал в воздухе. Его слизь закрутилась в ветряной туннель, создавая адскую смесь мух, жижи, крови и других кровавых выделений. Циклон окружил их всех, от чего они задыхались, пока он становился все гуще и гуще, из-за чего убежать было невозможно. Плотный слой мух вылупился и покрыл каждый дюйм потолка. Кэнди содрогнулась от этого кошмара наяву.
Джессика приблизилась к ней, щелкая ногтями в воздухе. Сейчас они были длиннее, подобны маленьким когтям, и с них капало нечто багровое. Ее глаза блестели, а клыки щелкали. В руке она держала один из ножей и играла им, как маленькой дубинкой, между своими пальцами.
Кэнди попробовала подняться, но Хавьер тут же пнул ее в живот. Она захлебнулась собственным дыханием и скрючилась калачиком. Краем глаза она видела, как приближается Рутгер с камерой, водруженной ему на плечо. На момент, ей показалось, что он приближается для того, чтобы снять близкий кадр, но затем он поднял камеру над головой и обрушил ее на голову Хавьера. Стекло и пластик лопнули, когда Хавьер падал. Его пистолет закатился под диван, и перед тем, как он смог встать, Рутгер запрыгнул ему на спину и начал его избивать. Oн провел пару ударов ему по ребрам перед тем, как Хавьер занес назад локоть, который пробил прямой прямо Рутегру в нос. Он оторопел, приземляясь на пол рядом с Кэнди. Не зная, что еще сделать, она просто обняла его. Джессика за всем этим наблюдала и хихикала как ребенок. Даже ее голос сейчас звучал по-другому, моложе.
У Хавьера в голове застряли кусочки останков камеры и небольшой кусок стекла торчал у него с одной стороны лица. С его короны из разбитого пластика стекали ручейки крови. Он поднял камеру и проверил ее. Кэнди видела, что огонек работает, что означало, что камера до сих пор пишет. Хавьер повернулся к Бену и Мии, чтобы проверить и их.
– Шоу должно продолжаться, - сказал он.
Хавьер навел камеру на Джессику. Сейчас она была в нескольких дюймах от Кэнди и Рутгера, по-прежнему играя с ножом. Но, как только на нее навели камеру, она стала водить лезвием по своему, пропитанному кровью, телу. Она играла с сосками, заставляя их твердеть, а затем порезала один из них, погружая лезвие все глубже в его кончик. Из нее потекла кровь, но она не переставалa резать себя до тех пор, пока кончик не оторвался полностью. Затем она сунула его в рот, как будто это был желейный боб.
Джессика подняла свободную руку перед камерой и пошевелила пальцами. Ее лицо, казалось, остекленело, как будто она была в трансе. Она взяла лезвие и прижала его к середине предплечья, затем вырезала идеальный круг вокруг центра руки. Она сделала надрез, идущий от круга до самого запястья. Ее движения были медленными, рассчитанными, как будто она исполняла болезненный стриптиз перед камерой и извращенцами, которые однажды посмотрят фильм. Добравшись до запястья, она позволила лезвию погрузиться в ладонь, провела им между средним и указательным пальцами и провела им вниз по тыльной стороне ладони, мимо запястья и до самого начального круга на предплечье. Порезы были глубокими, и кровь текла рекой.
Кэнди и Рутгер со слезами наблюдали, как Джессика отбросила нож, вонзила ногти здоровой руки в порезы на другой и начала сдирать кожу одним лоскутом. Она отделила кожу от пореза, а затем потянула ее от окружности на предплечье, как будто снимала перчатку. Чем сильнее она отдирала кожу, тем сильнее оголялись сверкающие, скользкие мышцы, которые пульсировали. Мухи жужжали еще сильнее. Стекла лопнули, и по всему дому взорвались зеркала, рамы и окна.
В голове Кэнди что-то щелкнуло от давления, и она понадеялась, что не оглохла окончательно. Ее руки чувствовали, что Рутгер орет, даже сильнее, чем она могла это слышать, и он пытался поднять голову в своем полусознательном состоянии. Нос у него был сломан и уже начал распухать. Им некуда было бежать, поэтому они лежали там, бок о бок, в полной беспомощности.
Джессика полностью сняла перчатку из плоти. Она болталась перед камерой в одном идеальном куске, а затем она бросила её существу, чьи руки положили полоску плоти на одну из его рук. Две другие руки монстра потянулись к полоске, и его пальцы свили паутину, которая приклеила свежую кожу к старой, добавляя свежую плоть в неповоротливую массу. Наблюдая за этим, Джессика прижала руки к груди. Ее рот приоткрылся, а глаза наполнились слезами радости.
37.