Боец 2: Лихие 90-е
Шрифт:
Ну… пусть попробуют.
– Работаем, не стоим, – прикрикнул тренер.
Загорать некогда. По-хорошему, теперь настала очередь одного из этих двух на разнос. Но главное в такого рода боях – отсутствие правил. Парочка поперла на меня, совершенно позабыв об очередности, которую они нагло нарушали. Тренер, который стоял в трех метрах от нас, нарушение видел, но никак не отреагировал.
Понятно.
Я ударил друг о друга перчатки, когда двое пошли в атаку. Перекрываться во второй раз – смысла нет. В прошлой минутке один из рубак хорошо нашел мою печень своим коленом, и еще один удар туда отправит
Пан или пропал.
Ставку сделал на летящее колено…
Прыжок. Удар.
Мое колено врезалось в черепушку одного из соперников, тот в последний момент наклонил голову и встретил колено лбом. Просел, отшатнулся, его тряхнуло, но на ногах пацан устоял. Я же, нанося рисковый удар, открылся и боковым зрением увидел, как его кореш выкинул в мою голову свинг. Твою мать!
Глава 3
Удар я видел, даже поднял перчатки, успел перекрыться… бил соперник, как мул копытом. И, судя по всему, пацан кое-что в единоборствах соображал. По крайней мере, заставив меня поднять руки, следом всадил очередное колено по печени – с лету, как черепашка ниндзя. От него защититься я уже не успел. Я услышал резкий сигнал свистка от тренера, и как же вовремя. Нехорошо выключаться из боя, но именно это я и сделал, полагая, что закончилась минутка.
Боль пришла не сразу, но потом накрыла меня волной. Резко дыхание перехватило, ноги подогнулись, и я грузно опустился на пол, ловя воздух открытым ртом. Нокаут от удара по печени – самое неприятное, что только можно представить в единоборствах. Ты вроде и в сознании, а острая боль лишает рассудка, ощущения как от почечной колики. Несколько минут я сидел, очухиваясь и приходя в себя. Злость брала, обидно до чертиков! Неужели я в шаге до финальной черты с дистанции сошел! Можно было чуть корпус повернуть, и удар бы пошел вскользь. Но не доработал, подготовки в новом теле не хватило.
– Живой?
Это Владимир Степаныч передо мной вырос.
Боль начала отпускать, я уселся на пятую точку прямо на пол, делая первый вдох полной грудью. Звездочки перед глазами все еще мелькали, поэтому тренера я видел размыто.
– Ж-живой, – прошипел я, все еще через стиснутые зубы.
Владимир Степаныч кивнул, по плечу меня хлопнул.
– Ну поздравляю, Боец.
– С чем? – удивился я, кривясь от отступающей боли.
Так себе – принимать поздравления по отлету в нокаут по печени.
– Ну, как с чем? С успешным завершением испытания, – пояснил тренер. – Вообще не ожидал, что ты с ходу наравне с моими соколиками сможешь биться.
Он протянул мне руку, помогая встать. Я помощь принял, поднялся, окончательно отходя. Народ из тех, кто продолжал ещё боксировать на момент моего падения, перчатки обратно складывал да шлемы. Испытание действительно подошло к концу, остались семеро… хотя почему-то шестеро.
– Завтра как штык, – бросил Владимир Степаныч и к другим парням пошел, за самочувствие справляться, понять – надо скорую или так пойдет. Я на Степаныча уже не смотрел.
Ну да, шестеро – я перевел взгляд на лавку, где после «отлета» куковали выбывшие
– Поздравляю, хотя пропускать было необязательно, – послышался густой бас Танка.
Он подошел ко мне, руку протянул в знак примирения.
– А если бы я Казака не скопытнул, то был бы ты как фанера – в пролете! – заржал он, толкая меня кулаком в предплечье.
Мне все ясно сразу стало. Казак – пацан из четверки Танка, которого на лавке нашатырем откачивали. И Танк, по ходу, его вырубил… а! Вон оно что, почему свисток прозвучал, из-за которого я из спарринга выключился.
– Должен будешь! – буркнул Танк.
И пошел дальше. Я несколько секунд переваривал произошедшее – что это выходит, я-таки в «великолепную семерку» попал. Отличные новости, хоть в кои-то веки фартануло, что упал я на несколько секунд позже, чем Танк Казака вырубил. Что сказать – живем! Печень бы еще попустило…
Домой я возвращался ближе к вечеру. Пока перчатки снял, пока шлем, пока с парнями попрощался из зала и на вопросы тренера по моему спортивному бэкграунду ответил.
Вообще минут через десять после окончания жестких спаррингов все снова шутили, обнимались и братались. Дрались мы жестко, но по скорой, тьфу-тьфу, никого не забрали, обошлось, на удивление. Только пацан, которому я нос сломал, с унылым видом в травмпункт поперся, благо от зала до больницы было недалеко. В ближайший месяц в зале он теперь не появится.
День выдался насыщенным. Жизнь так и перла на полную катушку, регулярно меня на прочность проверяя. Как в одной песенке поется: «а я держусь всем назло». Впрочем, на остаток вечера хотелось избежать приключений, домой я шел с мыслями принять душ и скорее завалиться спать. Ну, может, еще до таксофона ближайшего сходить, Лидке для порядку звякнуть, чтобы узнать, как девчонка устроилась. Рубило меня основательно. Ага. Хрен мне, а не отдых, потому что получилось все как всегда…
Что-то не так… Я это понял, когда увидел открытое окно своей квартиры. Под окном на земле лежали осколки стекла. Занавеска трепыхалась на ветру, на сквозняке… как будто распахнута входная дверь. Хату, что ли, вскрыли?. Усталость у меня мигом сняло.
Соображая, что делать дальше, я огляделся, наткнулся на металлический прутик, из каких местные бабульки забор для палисадника сделали. Такая вроде бесполезная штука, но башку хулигану проломить – самый раз. Прутик вырвал, он хорошо в руку лег, но я его за пояс сунул, чтобы не мешался. Потому что через несколько секунд я уже лез по трубе к окну своей хаты, желая грабителей врасплох застать. Можно было, конечно, через подъезд пойти, но что-то мне подсказывало, что грабители, если это они, будут именно через двор уходить, чтобы перед соседями не светиться. Если так, то мы как раз лицом к лицу встретимся.