Боец невидимого фронта
Шрифт:
— Хорошо, передам. А вы перезвоните завтра.
Утром в местное управление внутренних дел позвонил неизвестный и сообщил, что на номерном заводе заложена бомба. Высланные на место происшествия саперы взрывоопасных предметов не обнаружили. Но нашли пластилин. Много пластилина. Какие-то шутники не поленились извести дюжину пачек пластилина ради получения незапланированного выходного. Ну не идиоты? Пластилин соскребли. Скандал замяли. Через несколько дней один из электриков дежурной бригады подал заявление об уходе и, уволившись,
Думал — домой. Но оказалось, не домой.
К сожалению, не домой…
— На прошлом допросе вы утверждали, что последние два года проживали в городе Зареченске по адресу: улица Октября, сто семнадцать. Так?
— Да.
— В городе Зареченске нет улицы Октября.
— Как нет, если…
— Уже пять лет нет. Улица Октября решением местной администрации переименована в Мещанскую. Вы разве этого не знали?
— Знал, конечно! Это я по привычке…
— И нет дома сто семнадцать. Его снесли.
— Ах, ну да! Вы меня просто не поняли, я раньше в нем жил, а перед сносом переехал по другому адресу.
— По какому?
— Мещанская, двадцать пять. Я снимал там комнату у одной старушки.
— Как ее звали?
— Не помню.
Следователь перелистнул бумаги.
— Ой, простите, — извинился он. — Я, как всегда, все перепутал. Дом сто семнадцать не сносили. Это из другого дела. И улицу Октябрьскую не переименовывали…
— Хорошо, я скажу все. Я никогда не жил в Зареченске и не жил в Брянске. Я жил в Таджикистане, в городе Ош. Мои родители были геологами. Когда началась война, нам пришлось бежать. На одном из перевалов караван, в котором мы находились, обстреляли боевики, родители погибли, документы сгорели. Там же я нашел чужой паспорт и пользовался им.
— А почему вы об этом не сказали раньше?
— Я боялся!
— Чего?
— Того, что меня вышлют обратно в Таджикистан…
Теперь пусть ищут. Теперь им искать долго. Потому что придется искать в чужом государстве, копаясь в неостывшем пепле войны. Искать то, чего никогда не было.
Домой его не отпустили.
— Но вы же говорили! Вы же обещали, что потом будет дембель.
— Неужели вам не интересно, что будет дальше?
— Нет, не интересно.
— Ведь вы — профессионал. Теперь уже профессионал.
— Все равно!
— Хорошо, мы вас не торопим, подумайте несколько дней.
Думать несколько дней ему было не надо, но для себя все уже решил.
Но снова пришел капитан. Тот, который приходил раньше.
— Тут такое дело… — сказал он, пряча глаза. — Хочу извиниться. За то, что втравил тебя в это дело. И хочу сказать, что теперь отступать поздно.
— Я все сделал. Пусть они отпустят меня домой.
— Неужели ты думаешь, что после всего этого тебя оставят в покое? Вас всех оставят в покое?
— Они обещали.
Капитан бросил на стол пачку фотографий.
— Посмотри.
На фотографиях был изувеченный до неузнаваемости труп. Издалека. Справа. Слева. Сверху. Крупным планом… Крупным планом изувеченный до неузнаваемости труп был узнаваем. Это был знакомый ему курсант. Сосед «по парте».
— Он тоже думал, что его отпустят. Но… Он попал в дорожно-транспортное происшествие. Случайно. Когда переходил улицу в неположенном месте…
Может быть, действительно случайно. А может быть…
Капитан собрал фотографии.
— Это не жестокость, это… жестокая необходимость. Ваше обучение слишком дорого обходится государству, чтобы ждать будущей войны. Вы штучный товар. Государственный товар.
Думай. И… соглашайся. Потому что уже соглашался… Лучше — сюда, чем туда! — показал капитан глазами вверх. — Лучше с ними, чем против них.
Лучше с нами…
Он согласился.
— Мир несправедлив. В этом мире правят бал негодяи. Негодяи с деньгами. Вы согласны?
— Согласен.
— Им подчинена власть. Вместо того чтобы защищать слабых, власть обслуживает сильных. Власть такая же, как они.
Вы возразите, скажете — есть милиция, прокуратура…
Но милиция, прокуратура, суды, служба безопасности не в состоянии противостоять натиску негодяев, потому что куплены ими. Негодяи неуязвимы для закона, они стоят над законом, они сами — закон. Закон силы…
И так уже почти неделю. Почти неделю с ним говорят обо всем и одновременно ни о чем. Говорят по восемнадцать и больше часов в сутки, оставляя на сон четыре. Он не высыпается, но он вынужден слушать.
— Бороться с беззаконием, соблюдая закон, невозможно. Бороться с беззаконием можно только за рамками закона.
Вы согласны со мной?
— Согласен…
Обычная «кухонная» беседа, если забыть, что к вискам, к пальцам, подмышкам, груди прилеплены лейкопластырем датчики. А чуть в стороне за столом сидит неприметный господин в белом халате с раскрытым ноутбуком.
— Так вы согласны, что законными методами бороться с беззаконием нельзя?
— Согласен.
— Вы согласны, что в стране создалось положение, мириться с которым невозможно?
— Да.
— Вы пробовали наркотики?
— Что?
— Вы когда-нибудь пробовали наркотики?!
— Нет.
— Как вы думаете, должен нести ответственность человек, изнасиловавший и убивший ребенка, если суд признал его невменяемым?
— Наверное, должен.
— Должен или нет?
— Должен.
— Вы читали Бакунина?.. Вы разделяете взгляды Льва Толстого, призывавшего
не отвечать на зло насилием?..
Первого собеседника сменяет другой.
— Миром правят спецслужбы. Так было всегда. Так было со времен фараонов. Истинная политика та, о которой никто не знает…