Боец особого назначения
Шрифт:
– На, сука, на! На!
– прошипел паренек, еще дважды ударив милиционера ножом.
В этот миг качавшийся у дверцы старшина рухнул на колени, из его груди вырвался протяжный стон. Паренек быстро оглянулся на него, наклонился и потянулся к кобуре лейтенанта. Тот уже упал на асфальт и корчился от нестерпимой боли.
– Да затихни, падла!
– ударил его ногой убийца.
Две секунды спустя он уже сжимал в руке пистолет. Рваный невозмутимо следил за происходящим со своего места. Убийца развернулся и крикнул:
– Сваливай, мухомор, чего расселся? И
После этого паренек с пистолетом в руке метнулся в тень. Рваный выждал пару секунд и протяжно выдохнул. Потом пробормотал:
– Хоть бы с предохранителя «волыну» снял, сявка… Мать тебя ети…
Еще немного подождав, Рваный осторожно выбрался из арестантского отделения, подошел к водительской дверце и постучался в нее.
– Эй, уснул, что ли?
Водила не ответил. Рваный распахнул дверцу и невольно поморщился. В салоне воняло мочой. Сам обделавшийся сержант-водитель забился под рулевую колонку, обхватил голову руками и дрожал как осиновый лист. С перепугу он даже не сообразил рвануть на «луноходе» прочь…
– Не бзди, «красноперый», - сказал Рваный, - он уже ушел. Лучше это, «Скорую» вызови, может, спасут кого, и следака мне в темпе давай. Я показания хочу дать… Добровольно.
Кое-как сержант выбрался из-под руля и нашарил дрожащей рукой микрофон рации. Его срывающийся голос разлетелся в эфире… Случайно ближе всех к месту трагедии оказались Клим с напарником.
Уже через минуту они выскочили к машине. От увиденного напарника переклинило, и он бросился с кулаками на Рваного:
– Убью, сука!
Клим же сохранил завидное хладнокровие. Окинув Рваного быстрым взглядом, он ухватил напарника за плечо:
– Тихо!
– Да это же он, падла!..
– задергался напарник.
– Закрой хлебало!
– рявкнул Клим.
– И не дергайся, пока я не скажу!
Напарник осекся, Клим шагнул к Рваному:
– Кто их?
– «Баклан» какой-то. Мы с ним в пивнухе поцапались… Когда поехали, он начал кипишевать… Эти дверь открыли, он их и того.
– И пистолет забрал?
– быстро спросил Клим, скользнув взглядом по расстегнутой кобуре лейтенанта.
– Забрал…
– А ты чего остался?
– Я че, фраер, к «мокрухе» приписываться?
– Ясно, - быстро сказал Клим.
– Какой он из себя? «Баклан» этот?
Рваный какую-то секунду колебался. Сдавать кого-либо, даже сбрендившего «баклана», по понятиям западло. Но тут случай был особый. В то время за такое однозначно светила «вышка», и Рваный не хотел, чтобы его хоть каким-то краем «пристегнули» к этому делу.
И он быстро и очень подробно начал описывать убийцу. Еще в машине, чувствуя, к чему идет, рассмотрел его очень хорошо…
Клим слушал, не перебивая. В отличие от большинства своих коллег он на разводах думал не о блядях и бухле, а внимательно слушал инструктаж. И изучал ориентировки.
И очень быстро понял, что Рваный описывает Лобова - особо опасного преступника, двадцати трех лет, уроженца Челябинска. В Челябинске в драке Лобов зарезал человека. И пустился в бега. В Курске при проверке документов он пырнул ножом милиционера,
– Так!
– быстро оглянулся Клим. Он сразу понял, что Лобов с пистолетом наделает много бед. А раз так, то его нужно было во что бы то ни стало остановить… - Куда он ушел?
– Вон туда!
– ткнул пальцем Рваный.
– Точно?
– Точно, начальник, - кивнул Рваный.
Назвав Клима «начальником», он таким образом выказал ему уважение. Клим это понял, как и то, что уголовник не врет. И не стал больше терять времени.
– Жуков!
– оглянулся он на напарника.
– Останешься тут!
– А ты куда?
– К метро! Попробую его перехватить! Это Лобов, понял?
– Какой еще Лобов?..
– Челябинский. На котором в Курске убитый милиционер!
– С этими словами Клим метнулся к машине и крикнул водителю:- Гони к метро! Живо!
– К «Аэропорту»?
– К «Аэропорту» поздно! К «Соколу»! Может, перехватим!
«Луноход» рывком тронулся с места и помчался к Ленинградскому проспекту. Клим потянулся к рации и толково изложил дежурному ситуацию.
Тогда, в начале восьмидесятых, никаких «Колец», «Сирен» и «Вихрей-Антитеррор» еще не было. И компьютерных баз данных, и СОБРов с ОМОНами. Потому что еще не было вооруженных до зубов бандитов, чувствующих себя хозяевами жизни. И оперативную ситуацию милиция держала в руках - не очень законными, но действенными методами. На уголовников права человека не очень распространялись. Да и на остальных граждан тоже.
Если, к примеру, обворовывали магазин или продуктовый ларек, то наутро к месту преступления просто вызывали сонного участкового дядю Васю. Тот морщил лоб, заменявший ему компьютер, и навскидку выдавал фамилии трех-четырех кандидатов, как правило, с уголовным прошлым, проживавших на вверенной ему территории. И вся недолга…
Опера уголовного розыска быстро свозили «кандидатов» в отделение, разводили по кабинетам и начинали бить… Час, два, сутки - пока один из них не признавался. После этого остальных под зад выталкивали из отделения - на свободу с чистой совестью… С невинно пострадавшими уголовниками проблем вообще не возникало. А с обычными гражданами, перед тем как отпустить, на всякий случай проводили беседу - мол, прощеньица просим, гражданин хороший, ошибочка вышла, с кем не бывает. И не вздумайте ходить к прокурору, а то как бы чего не вышло…
И к прокурору граждане не шли. Потому что понимали: был бы человек, а статья найдется. В то время обычный опер уголовного розыска мог посадить практически любого - если этот любой занимал должность ниже первого секретаря райкома. А вот секретаря райкома без санкции партийных органов не мог тронуть даже всесильный КГБ…
С одной стороны, при такой системе рядовой обыватель был абсолютно беззащитен перед «силовиками», зато был достаточно надежно защищен от уголовного беспредела. Потому что в девяноста случаях из ста среди названных участковым кандидатов действительно находился настоящий преступник. И его оперативно сажали…