Боец. Гонка Героев
Шрифт:
– Неплохая наценка. Если мне изменяет зрение, точно такие же стоят на витринах по десятке за шутку.
– Но Ваши в ненадлежащем состоянии.
– Их сохранность сто процентов, и Вы это знаете. А пыль сдуете. Готов вернуться к первоначальной цене, но за каждую. Плюс двадцатка за аптечку. Итого пятьдесят пять рационов. Справедливая цена.
– Грабеж! Тридцать или уходите.
– Верните мои вещи и до свидания.
– Хорошо! Тридцать пять.
– Пятьдесят. Я начинаю уставать от этого бессмысленного балагана.
– Да Вы меня просто раздеваете! Тридцать восемь, на больше не
– Пятьдесят. Уверен, что в этом прекрасном городе, совершенно точно этот ломбард не единственный.
– А-а-а! Дева, Мария, Иосиф! Черт с тобой! Договор.
– Договор. С Вами приятно иметь дело.
– Не делайте мне нервы! Вы и так пустили по миру, бедного Давида!
Через десять минут, я покинул лавку уже при своих вещах и с местной наличностью в кармане. Осталось выяснить, как сильно меня обул «несчастный» торговец. Надеюсь, я не слишком продешевил.
Для начала выяснил у бугаёв, охранителей спокойствия ломбарда, маршрут до центральной площади, м-м-м, пусть будет города. И получив целеуказующий тычок перстом в нужном направлении, поплелся грязными подворотнями к цели. Хочу осмотреться. Что есть? Какие магазины, лавки, бары, развлечения? Короче окунуться в гущу жизни. Сомневаюсь, что смогу оказаться здесь еще раз. Закрытая локация с очень … интересными персонажами. Стараюсь не думать неписи это либо кто-то или что-то другое. Берегу моральную стабильность, пытаясь не расшатывать нервную систему анализом ситуации. Просто плыву по течению.
Приключения начались за ближайшим поворотом. Стоило мне скрыться с освещенного клочка грязного тротуара, как в мою печень уперлось что-то. Вероятно нож. Благо успел натянуть комплект «Хищника». Да потрепан он знатно, но от ржавой финки точно спасет.
– Гони все что есть! Быстро! Иначе умирать будешь долго! – прохрипел в ухо прокуренный бас.
Дебил! Решил напугать ежа голым задом. Тем более ежа бронированного. Наотмашь врезал придурку локтем. Хруст сминаемого носа оповестил о попадании в яблочко. Мельком глянул на горе-налетчика. Тело, заросшее клочковатой бородой, каталось в грязи, зажимая руками покалеченный нос, пытаясь остановить хлещущую кровищу, и тоненько скулило. Безразлично пожав плечами – в следующий раз умнее будет, направился к своей цели.
Вообще заметил за собой, что стал гораздо жестче, резче и черствее к чужим страданиям. И что удивительно, это не вызывает во мне угрызений. Хватит пытаться быть белым и пушистым, барахтаясь по уши в дерьме. Пора выгребать на берег.
Минут через пять вынырнул из очередной подворотни, если скинув с себя назойливых «дам» не первой свежести. Мрак какой, в гроб краше кладут, а туда же! Добрался. Привет центральная площадь. Не могу сказать, что она уж слишком отличалась от прочих мест города. Тоже грязная, заваленная бутылками и почерневшим снегом, точнее серо-свинцовой кашей, в которую он превратился под десятками и сотнями ног. Зажатая между грязно-серыми же стенами пятиэтажек, утканных надстройками на крышах. И все это великолепие освещалось десятками рекламных огней самых ядовитых расцветок.
Арена, бары, магазины, казино и публичные дома. Здесь продавалось
Подойдя к истерзанному временем киоску, уставился на грубо нацарапанный, на куске жести, курс обмена. Заодно просвещаясь на тему местной валюты. В ходу было многое: аптечки, рационы, патроны разного калибра и соответственно ценности. Боеприпасы, естественно, выступали основной обменной единицей и самой ходовой «денежной» единицей.
Пайки и заживляющие пакеты, это уже серьезные «суммы». От двадцатки до сотни патронов в зависимости от качества и комплектности. Жить можно, наверное. Надо обменять немного бронебойных на обычные и завалиться в ближайший бар. Там то и посмотрим на срез цен. Оценив текущий курс, один к двум, решил избавиться от двух десятков «стальных пчел повышенной кусачести». На мой вежливый стук ободранными костяшками, открылось окошко, в котором показалась заспанная, помятая харя и, дохнув перегаром, совершенно не вежливо рявкнула:
– Ну?
– Обменяй на простые – сунул ему бронебойные.
Рожа исчезла, зато показалась волосатая лапа с грязными ногтями и без одного, указательного, пальца. Резво сцапала горку патронов и исчезла. Но окошко не закрылось, потому я отчетливо слышал посылаемые проклятия и сетования на придурка, который приперся в такую рань. Девять утра, ага рань, петухи еще спят и не думают кукарекать. Расслабился народ за крепкими стенами.
Пара минут и в карманах зазвенела, в буквальном смысле, наличность. Недовольная, похмельная, харя, захлопнув окно обменника, отправилась досыпать. А я направил свои стопы в питейное заведение. Пора в отрыв, и плевать что ранее утро. Бары открыты и наверняка не пустуют.
[1] Вежа – старинное зимнее жилище саамов, коренного финно-угорского народа Северной Европы. Вежа делалась из брёвен в форме пирамиды с дымовым отверстием вверху. Остов вежи покрывали оленьими шкурами, а сверху укладывали кору, хворост и дёрн и придавливали берёзовыми жердями для прочности. В центре жилища устраивали каменный очаг. Пол покрывали оленьими шкурами. Рядом ставили «нили» – сарайчик на столбах. К началу XX века многие саамы, живущие на территории России, уже строили себе избы и называли их русским словом «дом».
Глава 11. В которой Троян плывет дальше по течению
Проницательность, мое второе имя. Выбранный кабак не пустовал. Не могу сказать, что заглянул в час пик, но свободных столиков было не очень то и много. Пять, может быть, шесть, из более чем двух десятков. Рассекая сигаретный дым, словно ледокол, пересек зал и плюхнулся на колченогий стул, жалобно скрипнувший подо мной. Но тут же встал, опираясь на грубо оструганную деревянную столешницу, покрутил головой в поисках бармена или официанта. Нашел. Тощий тип в замызганном фартуке. Призывно махнул, обозначая готовность сделать заказ, и принялся рассматривать помещение. Глаза безжалостно щипало. Да тут хоть топор вешай!