Боевое оружие богемы
Шрифт:
Утром меня разбудил ставший таким знакомым голос местного участкового. С ним был Петрович и еще куча народа. Я только моргал, мало что соображая спросонья… Уж больно ночка веселая выдалась!
Наконец, я стал воспринимать, что мне говорят. Пожар, три трупа…
Я замотал головой.
– Что?.. – удивился Петрович.
– Это не я… – чистосердечно признался я.
– Пить меньше надо! – разозлился Петрович. – Видел что-нибудь?
Я опять замотал головой.
– А может его… того?.. –
– Совсем охренел? Тогда он тебя так товокнет, что сразу рядовым станешь! – заорал на пацана более опытный товарищ.
Я важно кивнул.
Процессия, наконец, отбыла.
– А пес твой где?.. – невинным голосом поинтересовался, уже в дверях, Петрович.
– Э… Ну, у собак сейчас, знаете ли, гон… Наверное, пошел удовлетворять естественные инстинкты…
– Как все в этом доме, – пробурчал Петрович.
В подвале я все рассказал Тиму.
– Хотел бы я знать, – прохрипел тот, – кто это сделал…
– Не я… – опять честно признался я. – Хотя был бы не прочь…
Тим изобразил разбитыми губами подобие улыбки.
Через несколько дней, уже совсем как заправский медбрат, я ставил системы, колол антибиотики, подкладывал, пардон, судно… И даже сам варил куриный бульон, которым кормил Тимку через соломинку. Кто бы видел!..
Знатный террорист вскоре пошел на поправку. Смотреть на него все еще было страшно, но голос уже прорезался, да и раны заметно затянулись… Оно и понятно: наши террористы и в воде не тонут, и в огне не горят!
Еще через неделю он уже отпихнул мою руку с судном, и сам, правда, шатаясь, поплелся в туалет.
О ходе следствия Петрович меня не информировал. Да мне и не до того было. Тим затребовал мой лэптоп. И опять что-то сосредоточенно изучал.
Как-то вечером, поглощая очередную порцию моей, по всей видимости, ужасной, стряпни, он вдруг изрек:
– Этого не может быть, потому что этого не может быть вообще…
– Ты это о чем?..
Он молча кивнул в сторону соседской дачи.
Интересно, чего не может быть?.. Е-мое, нет, с этим фруктом я точно в дурдоме окажусь!..
Между тем амурные дела Стаса набирали оборот. Об этом меня проинформировали девицы из его балета. Сам же боевой командир сохранял гордое молчание. Ну, понятно, в его-то годы первый раз по-настоящему втюриться… До друзей ли тут? И я позвонил сам…
– И?.. – задал я сакраментальный вопрос.
– Что? – прикинулся дураком Стас.
– Любовь-то как, говорю?
– А… Ты про это. Да нормально, вроде, все. Встречаемся…
– И все?..
– А что еще?
– Ну, как бы это спросить поделикатнее…
– Развратник ты старый!
– Значит – понял…
– Не дождешься, рассказывать не буду… Я не Вова…
– Да больно надо! А папик как?
– Скрипит зубами, но молчит, как ни
Я довольно захихикал.
– Твоя работа? – насторожился Стас.
– Что ты, что ты! Он, наверное, сам все понял. Не каждый день к нему звезды домой приходят… – на всякий случай подлил я елея.
– Ясно, что-то ты темнишь…
– Да упаси бог! Просто за тебя радуюсь…
– У меня сейчас уши завянут от твоего сахарного голоса! Признавайся лучше…
– Не видел, не трогал, не брал! – заорал я. – Что вы все от меня каких-то признаний требуете?!
– Все – это кто?
– Петрович с оперативной бригадой…
– Да… – протянул Стас. – Это уже серьезно… Выкладывай…
– Ну, не по телефону же…
– Ладно, намек понял. Еду…
Через полчаса, на всякий случай – шепотом, я излагал Стасу события последних дней. Он молча слушал. Потом кивнул в сторону подвала…
– А ты откуда знаешь? – очумел я.
– Ну, что-то я все еще умею… – самодовольно признался Стасик. – И что говорит?..
– Не время, говорит…
– Ну, значит, еще – рано…
– А мне-то что делать?..
– Ничего. Петровичу – ври, а этому – не перечь. Дальнейшие инструкции получишь позже…
И, почему-то страшно довольный, Стас удалился, напоследок фирменно скрипнув дверью, как когда-то делал это в телецентре. А я снова остался один на один с опасным, по версии Петровича, террористом в подвале…
– Кто был? – спросил Тим.
– Стас…
– Что сказал?..
– Сказал, ври дальше…
Тим удовлетворенно хмыкнул. И все…
Вот, гады! А мне-то что делать?..
Как всегда, молча, Тим исчез. Обнаружил я это утром. А к вечеру… К вечеру у меня поднялась температура. И я слег самым банальным образом, напоследок, перед тем, как впасть в небытие, подумав, что все-таки, наверное, стоит принять аспирин… Очнулся только утром, не знаю уж, каким по счету, и крепко задумался – а очнулся ли?.. Во-первых, был я уже не на даче, а у себя дома, а во-вторых… Ну да, это и заставило задуматься, не глючу ли я: передо мной, с подносом в руках, стоял тот розовощекий лейтенантик, что приходил с Петровичем. А одет он был… Одет он был только в передник. Виталькин передник, в котором тот в былые времена готовил на кухне. Видимо, мой ошалелый взгляд заставил юношу прояснить обстановку:
– Мы с шефом поехали к вам на дачу кое-что прояснить… Видим – совсем неживой. Привезли сюда, вызвали врача. Меня оставили вас охранять. А я вот решил завтрак приготовить…
– Спасибо, – прошамкал я и снова уставился на его передник. Юноша потупился.
– А это одеть тоже Петрович порекомендовал? – наконец, выдал я.
– Нет, я сам… Пока вы спали, я тут кое-что посмотрел, почитал, ну, и решил, что вам так будет приятней… Мне одеться?..
– Что вы, что вы! – запротестовал я. – Зачем же! Мне очень даже приятно!