Боевой робот Дуся
Шрифт:
Церемониться со мной она и не собиралась, как впрочем, и говорить лишних слов или оправдываться, тоже не спешила. Китель слетел с меня так же быстро, как и брюки и повис на той же верёвке. Моя юношеская оторопь неизбежно таяла под напором опытных женских рук, которые абсолютно точно знали, что и как нужно делать в данной ситуации.
Запустив ловкие пальцы в мою шевелюру, она прижалась ко мне всем своим телом. Её приоткрытые губы проплыли мимо моих губ, буквально в сантиметре. Тёплое дыхание, словно ураган обожгло все моё напряжённое тело.
Я совершенно потерял счёт времени и даже позабыл, на какой сейчас нахожусь планете. На какой-то миг мне даже показалось, что этой чёртовой войны никогда и не было вовсе, и все эти пережитые кошмары я просто случайно увидел в обычном фильме про выдуманную и чужую войну.
Она лежала на кровати, ничем не прикрытая, рядом со мной. За закрытыми жалюзями небольшого окна вечерело, и комната не спеша отдавалась во власть ночной темноты. Лейтенант привстала на локоть и повернулась ко мне. Строгие черты лица боевого офицера стали намного мягче и женственнее.
Она коснулась кончиками пальцев моего лица, словно желая запомнить каждую чёрточку и каждый заживший шрам. Глаза её сделались глубокими и печальными. Даже голос её изменился и стал тихим и грудным:
– Не говори мне своё имя, – попросила она очень тихо и трогательно.
– Почему? – спросил я шёпотом.
– Так легче терять, – она вздохнула и прижалась ухом к моей груди, – Я устала терять. Больше не смогу.
Я лежал, молча, поглаживая рукой её не послушные волосы, не зная чего ответить, прекрасно понимая, о чём она говорит и просит меня.
Эта злая тётка война, всегда забирает в первую очередь то, чего ты больше всего боишься потерять. Самое дорогое, то чего уже никогда не получится чем-либо заменить.
Да, конечно же, можно вновь и вновь начинать всё с начала, но рано или поздно силы твои иссякнут и вера в счастливую жизнь покинет тебя раз и навсегда. Ты ещё будешь потом какое-то время двигаться по инерции, так и не осознав до конца того, что некая часть тебя безвозвратно умерла.
А когда осознаешь случившееся то, скорее всего уже будешь просто искать на поле боя свою смерть. Конечно же, она не захочет тебя забирать раньше времени, но ты будешь всячески на этом настаивать, и рано или поздно она согласится и заберёт то, что от тебя осталось в свой мир.
Станет ли от этого легче? Откуда мне знать! Я ведь там ещё никогда не был, как впрочем, и не собираюсь в ближайшее время. А по сему, я готов поспорить с судьбой и даже возразить ей если придётся на этот счёт. Лейтенант, безусловно, права! Ненужно не к кому привязываться, как в прочем и хоронить себя раньше времени тоже не годится.
Нужно цепляться за эту жизнь каждую секунду своего существования и стараться прожить каждое мгновение так, словно оно последнее в твоей жизни.
– Это было больно? – спросил я, проведя еле прикасаясь рукой по большому рваному шраму на её животе.
– Нет. Я была под воздействием транквилизаторов, – она положила свою руку на мою и прижала её к животу, – Боль пришла позже, когда я поняла, чего лишилась навсегда.
– Принять потерю, порой куда сложнее, чем пройти несколько кругов настоящего ада, – в какой-то момент мне показалось, что я чувствую её боль, словно бы она была и моей болью тоже.
– Странно…
– Чего странно?
– Ты выглядишь как мальчишка, – лейтенант подняла свою голову, вглядываясь вновь сквозь сумрак в моё лицо, – Но о вас с Дусей, в части, чуть ли не легенды уже ходят.
– Так уж и ходят.
– Поначалу многие посмеивались. Некоторые даже жалеть тебя пытались. Говорили, мол, не повезло парню с напарницей, – мимо казармы проехала машина, коротко осветив окно фарами, – А потом всё разом изменилось, когда вы с сержантом сухогруз в пустыне нашли, да ещё и на базу, на чужом транспорте вернулись, выполнив приказ.
– Было дело. Пошумели тогда немножко, – я улыбнулся, вспоминая то задание.
Мы лежали поперёк разгромленной кровати, слушая тихий шелест вентилятора под потолком. На душе у меня было тепло и чисто. Штаны мои, судя по всему, высохли, но запрыгивать в них я ещё не собирался.
Мыслей в голове почти не было и от этого редкого состояния всё в моей будущей жизни казалось лёгким и простым. Смерть так смерть – придёт не спросит. Жизнь так жизнь – значит, буду выживать и дальше. Но бездарно прожигать её, мне теперь уже точно, совсем не хотелось.
Я приподнял свою голову с матраса и поцеловал лейтенанта в губы. Она ответила взаимностью и еле заметно улыбнулась. У нас была ещё вся ночь впереди, словно целая жизнь. Заулыбавшись во всю ширину от того что вспомнил некоторые детали одного отчёта, я сказал ей:
– А я ведь знаю твоё имя!
– Откуда? Ты ведь не штабной! – лейтенант поправила свои волосы рукой.
Судя по всему, её это не сильно удивило. Но и не расстроило.
– Нет, не штабной. Зато бывший координатор, – я сладостно потянулся и закинул руки за голову.
Так было лучше видно её лицо, и не только его.
– Значит, теперь у тебя есть весомый повод ощутить боль потери, – лейтенант легла рядом со мной, глядя на вентилятор.
– Твой позывной – «Шакира», – победно произнёс я, – Ходят легенды о том, что услышав его в эфире, некоторые бросали свои позиции, наложив в штаны.
– Мне нечем гордится! – отрезала лейтенант.
Лицо её стало напряжённым, а взгляд пустым.
– Кто знает, как всё бы могло повернуться, не отправь ты этих врагов к праотцам? – предположил я, приподнявшись на локоть, – Многие из тех, кто выжили, обязаны тебе своей жизнью! Возможно и я в их числе тоже.
– Не придумывай! Ты то, каким боком оказался в их числе?
– Кира! – обратился я к лейтенанту, – Всё в этом безумном мире взаимосвязано и не случайно! Ты ведь знаешь об этом.