Боевой устав Гоблина
Шрифт:
Проснулся оттого, что кто-то свирепо зажал мне рот ладонью и придавил грудь коленом. Если нападающий думал, что его жертва покорно примет муки и смерть, то он жестоко ошибся. Я мощно дернулся, одновременно выбросив кверху руки, и угодил по чьему-то твердому черепу.
В ответ сдавленно хрюкнули, и убийца отпрянул во мрак. Я вскочил, принимая боевую стойку.
– Н-н-наср, – выругался невидимый враг. – Так и знал, что драться полезешь… Чуть башку не снес, sun of bitch.
– Зак, ты, что ли? – удивился я. – Сам зарезать меня явился, предатель.
– Какое, к черту, перо? Что я, птица? Я поговорить пришел. – Блестящая в свете звезд, будто смазанная репеллентом, физиономия орка лучилась благодушием, когда он возник из тьмы рядом со мной. – Если бы не я, ты был бы уже трупом, мужик. Гляди сюда…
Он потряс перед моим носом сжатым кулаком, в котором позвякивали монеты.
– Что это?
– Награда за твое убийство, что же еще. Тридцать метикалов – это тебе не банан на вертеле. Радуйся, что они достались мне, а не постороннему наемнику. Тот бы уже нанизал твое доброе сердце на штык. В ОАТ знаешь какие упыри служат, ой-ой!
– Так ты прикинулся другом этих подонков, чтобы прикрыть собой командира? – обрадовался я.
Как же все-таки приятно осознать, что старая дружба не ржавеет и ты снова не один среди безбашенных воинов-освободителей. Маггут теперь вызывал у меня почти умиление, в противовес недавней лютой ненависти.
– Цени мое расположение, человек. Но убивать командарма я все равно не стану, как ни проси. Мне моя жизнь еще дорога.
– Ладно, там видно будет, – отозвался я добродушно. – Хорошо уже, что ты остался верен своему настоящему командиру.
– Иди к Насру, мужик.
По правде говоря, сохранение собственной жизни сейчас следовало поставить на первое место. А уже потом задуматься, как именно выполнить задание. Глядишь, гоблины из клана киафу сами как-нибудь исхитрятся и прикончат Шамана без помощи диверсантов.
– И что теперь? – спросил я. – Вернешься к этим уродам несолоно хлебавши? То есть не обагрив свои черные руки моей красной кровью?
– Ну да.
– Опасно. Самого прирежут за неисполнение условий контракта.
– А ведь ты прав, мужик, – испугался Зак. – Пожалуй, мне придется-таки убить тебя. Извини, я уже успел к тебе привыкнуть, хоть ты и пытаешься мной командовать.
– Охренел, солдат?
Мы на пару принялись размышлять, как обмануть пронырливого Кваквасу. Наконец у меня созрел план. Нужно повернуть дело так, будто наемный убийца пал жертвой сверхчуткости человека. Объявить, что я за три метра ощутил приближение врага, сам подстерег его и отдубасил, потом отобрал деньги и швырнул тело в кусты.
– Тело? – испугался Зак. – Какое еще тело?
– Ну, то есть тебя. Это выражение такое.
Как ни сопротивлялся орк такому плану, ничего более путного предложить не сумел.
– Ты того… Особо кулаками-то не маши, – проворчал он и отдал мне «трудовые» метикалы. – Чтобы синяков не осталось, понял?
– Да их все равно не видно будет.
– И деньги
Чтобы долго не мучиться угрызениями совести, я размахнулся и врезал товарищу в скулу. Орк охнул и отступил, и тогда я добавил ему левой в глаз. Зак уже готов был самостоятельно ринуться наутек, как вдруг вспыхнул холодный свет «эльфийского шара».
– Что тут происходит? – злобно спросил тысячник Боксугр. Свободной от фонаря рукой он сжимал боевой жезл. – Сцена ревности любовников?
– Никак нет, – отрапортовал я.
– Избиение рядового Маггута? Отвечай, брат-таха! Этот человечишка ударил тебя по лицу?
– Н-ну… Слегка… Не очень больно.
Боксугр повесил фонарь на сук и схватился за жезл обеими руками. В холодном свете копошащихся внутри шара насекомых его глаза сверкнули подлинным безумием. Кажется, тысячник уже предвкушал, с каким наслаждением всадит файербол в мой беззащитный живот.
– Именем свободного народа таха… – начал он, судорожно пихая боеприпас в подствольник.
– Послушайте, господин тысячник, – послышался девичий голос. – Это убийство может плохо повлиять на судьбу нашего героического предприятия.
– Каким образом? – поперхнулся Боксугр. – Десятник, какого рожна вы шатаетесь ночью по лагерю? Да еще без личного оружия?
Девушка ступила в круг света и принялась загибать пальцы:
– Во-первых, от выстрела проснется наш командарм, который сейчас наверняка общается с богами и душами предков. Предки и Хуру-Гезонс будут недовольны. Во-вторых, Федор единственный человек в армии. Он может сослужить нам службу в Ксакбурре, разведывая эльфийские позиции. В-третьих, судить военного преступника полагается публично, с соблюдением требований Устава ОАТ. В-четвертых…
– Не учите меня Уставу, десятник Зийла, – осадил ее Боксугр. Файербол он все же вернул в подсумок, правда, с великой неохотой. – Ладно, отложим жестокую казнь на будущее. А ты, рядовой Стволлут, оштрафован на пять дневных окладов!
– Есть на пять окладов! – выкрикнул я счастливо.
– Всем спать, – зло бросил тысячник и удалился с фонарем под мышкой. Кажется, он бормотал себе под нос: «Наср, на десять надо было… Или на двадцать… Или вообще навсегда… Убить его надо было».
Вслед за ним во мраке растворился побитый Зак. А может, он с самого начала слинял, под шумок. Я сел в траву – ноги почти отказывались держать. Такая бурная ночь могла доконать даже самого стойкого диверсанта.
Однако ее события, как скоро выяснилось, еще не закончились. Не успел я толком растянуться на земле, как под мою рубаху залезла теплая и крепкая женская рука.
– Кажется, я подоспела очень вовремя, человек, – прошептала Зийла мне на ухо. – Еще секунда, и твои внутренности полетели бы на корм жукам-могильщикам. Спасение жизни требует достойной платы.
– Так ты не знала, что меня собираются расстрелять?
– Нет, конечно. Я за другим шла и теперь это получу…
– А вдруг нас застукают?..