Боевые репетиции
Шрифт:
Смушкевич не знал термина "баллиститный порох", но о смысле догадался.
— …и если испытания покажут полную пригодность, то достану еще эрэсы.
— Сегодня же проверим! — загорелся Смушкевич.
Дефектных снарядов проверка не обнаружила. Вечером того же дня на склад поступили "контрабандные" ящики с реактивными снарядами. Почему-то на таре оказалась странная маркировка: сделанные незнакомой черной краской полностью непонятные надписи вроде МФ681, ФХ-1, МТ68, ФХ3К и тому подобные. Разгорелся нездоровый интерес. Дело дошло до Смушкевича. Тот примчался
— Товарищ коринженер, что за эрэсы в ящиках?
— Все одинаковые, осколочно-фугасные. Только партии разные. А в чем дело?
— Химических нет среди них?
— Такие я достать не могу, даже если бы захотел, — холодно отвечал "контрабандист".
— Тогда что значит "ФХ-1", к примеру?
— Повторяю, химия тут ни при чем. Внутризаводские обозначения, я в них не вникаю. Работают эрэсы — и ладно. Вот если вдруг обнаружатся дефектные снаряды, тогда дайте мне знать.
Разумеется, эти надписи нанес лично Рославлев — только лишь для того, чтобы отвести подозрения в полной одинаковости ящиков.
Понимая, что времени остается намного меньше, чем желалось бы, Рославлев положил себе сделать еще что-то полезное в части тактики — и вызвал к себе Рычагова.
— Павел Василич, есть кое-какие данные от моей личной разведки, — эти слова сопровождались иронической улыбкой, — японцы планируют совершить пробный налет на нашу территорию силами до двадцати истребителей Ки-27. Цель: ваш аэродром. Ориентировочная дата: двадцать второго мая. Приказывать, сам понимаешь, не могу, только советовать. Первый совет: построение этажеркой. Рекомендую по радио называть его строй "же".
Комбриг удержался от смеха, но с трудом.
— Почему "же"? — спросил он, когда ему удалось справиться с мимикой.
— ЭТАЖЕРКА, чего тут думать. Но нельзя называть построение первыми буквами русского алфавита. Японцы наверняка будут слушать наши переговоры.
Забегая вперед, следует отметить, что Рычагов последовал этому совету, но с небольшой поправкой. С этого момента оно получило название "жо".
— Еще деталь. На верхний этаж ставь тех, кто лучше всех стреляет, а не самых лучших пилотажников.
— Кажется, понимаю. На пологом пикировании у них будет мало времени на прицеливание. Очень разные скорости…
— Вот именно. Японцы твердо убеждены в собственном громадном превосходстве на вертикалях. Вот пусть до поры так и думают. Теперь по радио. Полагаю, ты уже продумал позывные?
— Для первой эскадрильи: "леопард-раз", "леопард-два"…
— Хорошо, но длинно. В бою время еще дороже, чем на земле, так что "волк-раз", к примеру, получше пойдет. Что там еще… Да, вот сведения. Ки-27 лучше выходит из пике, чем наши. Будут пробовать ловить на этом. Пусть ребята не увлекаются висением на хвосте.
— Ты же сам говорил, что у Ки-27 конструкция послабее. У них крылья могут отвалиться на выходе.
— Говорил, и сейчас говорю, но для нас важнее сберечь своих, чем прихлопнуть чужих. Опытные летчики могут снова понадобиться, и очень скоро. Вот что добавь помимо всего прочего. Тренажер этого не
— К черту, Старый!
Про себя Рычагов подумал, что посылать Старого черта к черту же — как-то неправильно, но потом решил, что по указанному адресу отправлен все же инструктор по прозвищу Старый. Уж такое сам бог велел.
Все, что предполагалось сделать в Монголии — было сделано. Можно лететь в Москву с чистой совестью — но в том-то и дело, что как раз совесть не ощущалась Рославлевым вполне чистой. Но время, время, время! Его оставалось до ужаса мало.
Вот почему транспортный самолет унес коринженера с будущего театра военных действий еще до двадцать второго мая. Уже потом он узнал, что те, которых он полагал своими учениками, выиграли свой первый бой всухую. Для противника в новинку оказалось все: и технические характеристики самолетов двадцать второго истребительного авиаполка (японцы еще долго пребывали в заблуждении, что это очередная модификация И-16), и совершенно необычная тактика, и наличие раций на всех самолетах до единого, и отменные летные навыки русских.
Сыграла небольшую роль и первая фраза доклада:
— Товарищ комдив, "жо" оказалось очень эффективным вариантом…
В результате все слушатели, включая бойцов аэродромных служб, валялись от хохота на весенней траве. Разумеется, тут же родился лозунг: "К японцам приходит полная "жо" и другие, весьма похожие по содержанию.
Рычагов знал, что для начинающего летчика-истребителя очень важно выиграть первый бой. То же самое ему говорил коринженер. Но комбриг так никогда и не догадался, как до этой мысли дошел человек, который если и был летчиком, то давным-давно.
Разумеется, Рославлев до нее не сам додумался — эту идею он почерпнул в воспоминаниях Героя Советского Союза Марка Галлая.
Очередное совещание у Сталина отличалось составом. На нем присутствовали помимо хозяина кабинета нарком Берия, начальник экономического отдела ГУГБ Серов. Еще одним участником был подполковник, которого Рославлев узнал по портретам, но не сразу: Иван Данилович Черняховский. Этот явно не понимал, зачем его пригласили, но старался держать себя в руках.
Сталин начал с представления:
— Товарищ Черняховский, это коринженер Сергей Васильевич Александров, который дал высокую оценку вашей работе в качестве старшего командира. Именно благодаря ей вы здесь и находитесь, поскольку мы намерены поручить вам важное задание.
Вождь сделал паузу. Подполковник неправильно ее понял, вскочил и вытянулся:
— Готов исполнить любое поручение партии и правительства!
— Сидите, мы не на плацу. Это хорошо, что вы чувствуете себя готовым, — почему-то никто из присутствующих не посчитал сказанное похвалой, — потому что работа предстоит большая. Товарищ Александров, введите подполковника в курс дела.