Бог Гнева
Шрифт:
Я запнулась на последнем слове, и Ава обняла меня.
— О, Сеси, — она плачет у меня на шее, ее слезы скользят по моей коже.
Глин тоже обнимает меня и тихонько сопит.
— Мне так жаль, Сес. Мне так жаль, что нас там не было.
— Вы не знали. Я сделала так, чтобы никто не знал. Даже папа или мама. Я думала, что со мной все будет хорошо, но это не так. Я думала, что все будет хорошо, но я устала притворяться той, кем не являюсь. Я так устала.
Мы трое плачем в унисон, когда они крепко обнимают меня, прижимаясь ко мне, их руки дрожат, как
Я ненавижу, что вовлекла их в этот беспорядок, что стала обузой, но я все равно принимаю каждую частичку их поддержки и ласковых слов.
Ава отстраняется, ее глаза красные, лицо в слезах и соплях. Вид, который она никому не позволяла видеть с самого детства.
— Я понимаю, почему ты не могла или не хотела рассказать нам, но если бы мы знали, я бы убила этого ублюдка голыми руками.
— Я не была готова говорить об этом. Я не думаю, что и сейчас готова, но разговор об этом — это первый шаг к тому, чтобы преодолеть всё. Кроме того, я не хотела, чтобы вы, ребята, чувствовали себя обремененными этим.
— Чушь, — Глин фыркает у меня под боком. — Мы были вместе с пеленок, Сес. Мы сестры от разных родителей, а это значит, что мы поддерживаем друг друга в горе и радости.
— Почему мы должны чувствовать себя обремененными ситуацией, в которой ты была жертвой? Это чушь! Это он должен испытывать все эти эмоции и даже хуже. Он должен извиниться за то, что был гребаным недочеловеком, — голос Авы ломается. — Мне жаль, что мы не заметили.
— Вы не могли. Я провела то лето с бабушкой и дедушкой и дядей Кирианом, чтобы восстановиться, так что ни ты, ни мои родители ничего не заметили. Теперь, когда вы упомянули, что он сдался, я почувствовала облегчение, смешанное с гневом на себя за то, что он напал на кого-то другого. Если бы я сообщила о нем в тот первый раз, он бы не сделал этого снова.
— Он угрожал тебе, — говорит Глин твердым голосом. — Это не твоя вина. Это его вина.
— А я-то думала, что ты не встречалась с другими после него, потому что не могла забыть его, — Ава ударяет себя по голове. — Глупая я.
— Ты не ошибаешься. Он действительно отпугнул меня от всех отношений, сексуальных или нет.
— Мне так жаль, — голос Авы сдавлен, а на глаза наворачиваются слезы. — Я всегда соглашалась с шутками Реми о том, что ты ханжа, не зная правды. Я чувствую себя так ужасно. Я должна была быть лучшей подругой, но я не была. Мне очень, очень жаль, Сеси. Я готова сделать все, чтобы ты меня простила.
— Не за что прощать. Ты же не знала и не делала это специально, — я испускаю глубокий, мучительный вздох. — Лучше бы я оставалась ханжой. Тогда бы мне не было больно снова.
— О, Сес, — Глин поглаживает мою руку. — Что случилось?
— Это из-за Джереми? — осторожно спрашивает Ава.
— Джереми? — спрашивает Глин.
— У нас с ним кое-что было, — говорю я ей. — Я не уверена, что это именно было, но он был первым, кто заметил что-то неладное за моим замиранием и заставил меня рассказать ему об истории с Джоном.
Он также был первым
Раньше я боялась отношений, но с ним захотела этого.
Конечно, я поняла все это только после того, как потеряла его.
— Ты и Джереми? — недоверчиво повторила Глин. — Тот самый Джереми, который друг Киллиана и брат Анни?
Я киваю.
— Я думала, вы ладите, — с надеждой говорит Ава. — Он тебе нравится, верно?
— Мои чувства к нему не имеют значения. Он бросил меня.
— Вот сукин сын, — Ава рывком поднимается на ноги. — Глин, у тебя есть доступ к особняку Язычников, верно? Скажи своему парню, чтобы он дал нам свой лучший пистолет.
— Не думаю, что он одобрит, если мы убьем его друга, — Глин сузила глаза. — Но мы можем сделать это за его спиной, потому что Джереми — мудак, которому не подобает задевать чувства Сес.
— Давай обезглавим его.
Глин переплетает свою руку с рукой Авы и кричит:
— Да будет гильотина!
Я улыбаюсь сквозь слезы, но качаю головой, и из меня вырывается глубокий вздох.
— Он не совсем неправ.
— Что ты имеешь в виду?
— Он считает, что я поступила неправильно, разорвав отношения с Анни. Он сказал, что не удивился бы, если бы это был кто-то другой, но то, что это сделала я, было хуже всего, так как обычно я забочусь обо всех.
Их плечи опускаются при упоминании Анни, и они теряют свое убийственное настроение, когда заползают обратно на диван по обе стороны от меня.
С самого детства у нас была такая формация, когда нам нужно было отвлечься от наших друзей-приятелей.
— Честно? — начинает Глин. — Я тоже думаю, что мы не должны были так поступать с Анни, особенно теперь, когда Крей вернулся, но она никогда не вернется. Мы знали, как она была защищена и что пребывание здесь было ее лучшим шансом жить своей жизнью.
— Да, но она причинила ему боль, — подбородок Авы дрожит. — Крей Крей — как наш брат, и Джереми должен был подумать об этом, прежде чем обвинять Сеси в нелояльности. Я должна поговорить с ним.
— Не думаю, что ты сможешь до него дозвониться, — говорю я с грустной улыбкой. — Я знаю, я не смогла.
— Еще как смогу, — Ава закатывает пушистые рукава своего халата. — Скажи слово, и я приведу его к тебе. Ну, не совсем. Но Глин может попросить своего парня о помощи.
— Совершенно верно, — соглашается Глин. — Килл не очень любит говорить о своих друзьях и будет жутко ревновать, но у меня есть способы убедить его организовать встречу с Джереми.
Я качаю головой, наполовину потому, что перспектива увидеть этот суровый взгляд в его глазах пугает меня до смерти. А наполовину потому, что я не знаю, что сказать.