Бог и человек. Парадоксы откровения
Шрифт:
«Узнал я, — говорит Екклесиаст, — что одна участь постигает их всех. И сказал я в сердце моем: „и меня постигнет та же участь“, <…> И сказал я в сердце моем: <…> мудрого не будут помнить вечно, как и глупого; в грядущие дни все будет забыто, и увы! мудрый умирает наравне с глупым» (Еккл. 2:14–16).
Откровение не только формулирует истину о смертности человека, но и определяет нормальный срок его жизни. «Дней лет наших — семьдесят лет, — читаем мы в книге Псалмов Давида, — а при большей крепости — восемьдесят лет» (Пс. 89:10).
Итак, хотим мы того или не хотим, мы вынуждены признать истину о неизбежности смерти. «Скажи: Смерть, от которой вы убегаете, — диктовал Бог пророку Мухаммеду, — она встретит вас!»
Правда, далее было прибавлено: «А потом вы будете возвращены к знающему сокровенное и явное» (К. 62:8).
Но о значении этих таинственных
Не только глина
В истории сотворения мира, с которой знакомили во время инициации юношей у народа бамбара в Мали, повествуется, что Высшее существо Маа Ngala взял понемногу от первых двадцати своих созданий, перемешал и, вдохнув в эту смесь искру собственного огненного дыхания, сотворил новое существо — человека, которому дал часть собственного имени — Маа. Таким образом, это новое создание благодаря своему имени и заложенной в него огненной искре несет в себе нечто от самого Маа Ngala.
В этом сказании явно усматривается идея о двух природах человека: одна природа земная, а вторая — божественная.
В древнеегипетских «Текстах пирамид» говорится, что люди возникли из слез бога Атума, смешавшихся с землей: здесь та же идея присутствия в человеческом существе частицы божественной субстанции.
Шумерское «Сказание об Атрахасисе» рассказывает о сотворении людей следующую жутковатую историю:
Энки раскрыл свои уста, Так говорит богам великим: «В первый же месяц, в день седьмой и пятнадцатый, Я совершу обряд очищенья. Один из богов да будет повергнут, Да очистятся боги, в кровь окунувшись. Из его плоти, на его крови Да намешает Нинту глины! Воистину божье и человечье соединятся, Смешавшись в глине!» <…> «Да!» — ответствовало собранье, Ануннаки великие, Что решают судьбы. В первый же месяц, в дни седьмой и пятнадцатый, Он совершил обряд очищенья. «Премудрого» — бога, что имеет разум, Они убили в своем собранье. Из его тела, на его крови Намесила богиня Нинту глины. <…> Когда она замесила глину, Позвала Ануннаков, богов великих. А Игиги, великие боги, Слюной своею смочили глину. <…> Богини рождения собрались, Пред нею глины они натоптали. Она начала говорить заклинанья, Те, что Эйа давал ей, пред нею сидя. Когда ж завершила она заклинанья, Отломила четырнадцать ломтей глины. Семь она положила направо, Семь она положила налево. <…> Богини рожденья — семь и семь их. Семь мужей они сотворили, Семь они сотворили женщин…Как следует из этого текста, при сотворении человека были использованы плоть и кровь божества. А значит, человек родствен богам по плоти и крови.
Согласно таким представлениям в человеческом существе, помимо видимого «грубого» физического тела, присутствует еще нечто, происходящее от Бога и имеющее иную, нематериальную природу.
По Книге Бытия, это «нечто» есть то самое «дыхание жизни», которое Яхве вдохнул в человека и которое, собственно, и дало человеку возможность жить и дышать (Быт. 2:7). Этот божественный агент, заключенный в человеке, Ветхий Завет именует душой.
У этих, на первый взгляд, разных сказаний (а также у многих других, им подобных) есть нечто общее. Все они свидетельствуют: человеческое существо имеет две природы земную (телесную) и божественную.
Выделение в человеческом существе двух компонентов, земного и божественного, или грубого и тонкого, называется дихотомией (это греческое слово означает «деление надвое»). Существовали и другие представления о составе человеческого существа: в нем выделяли три, четыре, пять, шесть и более составных частей.
Халдейские маги считали, что, помимо тела, в человеке существует два вида души: душа разумная, высшая, небесной природы и душа чувственная, животная, низшая, земной природы{124}.
Греки тоже различали две души: разумную и чувственную. Последняя, именуемая «эйдолон» (греч. — «образ, изображение, подобие»), представляла собой нечто среднее между разумной душой и грубым телом. Гомер в «Илиаде» повествует, как Ахиллесу во сне явился «эйдолон» только что погребенного Патрокла: он был схож с умершим героем и обликом, и голосом, и даже одеждой (Илиада, 23){125}.
По словам Лукреция, Энний живописал «священные места Ахерузы (устья Ахерона, вход в ад), где не обитают ни наши тела, ни наши души, но живут наши подобия»{126}.
Философы-неоплатоники Александрийской школы, последователями которых были Ориген и многие отцы христианской церкви, называли этого посредника грубого тела «ангоэйде», «астроэйде», то есть «имеющий блеск светил»{127}.
Помимо эйдолонов (подобий) у греков существовало представление о бесчувственных (точнее — бессмысленных) «тенях» — , которые, по-видимому, также представляют собой компонент человеческого существа.
Зороастрийцы различали в человеке помимо физического тела следующие компоненты: джан, «сохраняющий форму тела, а также порядок и гармонию во всех частях»; бок — разум; руан — рассудок и воображение; феруэр — чистая субстанция души; акко — божественное начало, так что всего насчитывается шесть компонентов{128}.
Каббала различает: тело; нефеш — формирующее начало, изображение тела; руах — душу; нешамах — дух, всего четыре компонента.
Столько же компонентов усматривал в существе человека Парацельс, который помимо тела и души (под которой он подразумевал дух) выделял также эвеструм (астральное тело) и архей, или мумию (животный дух), в совокупности представляющие собственно душу{129}.
Наиболее изощренные представления о составе человеческого существа сложились у древних египтян. Они выделяли следующие составные части человека{130}.
1. Физическое тело, называемое кхат, то есть тело, которое подвержено разложению и может быть сохранено только при помощи мумификации.
2. Ка — слово, которое, но общему согласию ученых, переводится как «двойник»; коптский эквивалент этого слова выглядит как , и его в большинстве случаев можно достаточно точно перевести одним из значений слова . Ка представлял собой некую абстрактную индивидуальность или личность, обладающую внешностью и качествами человека, которому она принадлежала, и хотя обычно Ка жил в гробнице вместе с телом, он мог по своему желанию выходить из него. Ка не зависел от человека, мог свободно передвигаться и жить в любой его оболочке. Предполагалось, что Ка нуждается в еде и питье, поэтому обычно египтяне тщательно следили за тем, чтобы в гробницах всегда оставалось вдоволь подношений, чтобы Ка тех людей, которые похоронены, не пришлось покидать гробницы, бродить по поверхности и поедать отбросы, запивая их грязной водой.