Бог-Император Дюны
Шрифт:
— Но ты его доверенное лицо.
— Бог-Император сочувствует тебе, — солгал Монео.
— Сочувствует? — выкрикнул Айдахо, чем привлек всеобщее внимание Говорящих Рыб. В столовой повисла напряженная тишина.
— Нори — очень привлекательная женщина, — сказал Монео, — но она не для тебя.
— Бог-Император сказал, — язвительно произнес Айдахо, — и его слова не подлежат обжалованию.
— Я вижу, что ты понял смысл его слов, — проговорил Монео.
Айдахо встал из-за стола.
— Куда ты собрался? — подозрительно
— Я хочу прямо сейчас переговорить с ним.
— Это самоубийство, — простонал Монео. Айдахо одарил мажордома пылающим взглядом и внезапно понял, что от всех столов на него смотрят Говорящие Рыбы. Выражения их лиц в свое время хорошо определил Муад'Диб: Игра в прятки с дьяволом.
— Ты знаешь, что говорили по этому поводу первые герцоги Атрейдесы? — издевательским тоном спроси Айдахо.
— Это имеет отношение к делу?
— Они говорили, что вся свобода немедленно улетучивается, когда начинаешь искать самодержавного правителя.
Оцепенев от страха, Монео подался вперед к Айдахо. Он почти потерял дар речи, голос Монео превратился в свистящий шепот.
— Не говори подобных вещей.
— Ты боишься, что одна из этих женщин доложит о них Императору?
Монео недоуменно покачал головой.
— Ты еще бесшабашнее, чем все остальные.
— В самом деле?
— Прошу тебя! Твое отношение к Императору вредоносно.
Айдахо услышал, как по залу пронесся ропот.
— Самое большее, что он может, — это убить нас, — сказал Айдахо.
Монео ответил громким шепотом: — Ты глупец! При малейшей провокации в нем может возобладать Червь!
— Червь, говоришь? — неестественно громко спросил Айдахо.
— Ты должен верить в него, — сказал Монео. Айдахо оглянулся.
— Да, думаю, что они все слышали.
— В нем живут миллиарды и миллиарды людей, все в одном теле.
— Да, мне говорили об этом, — сказал Айдахо.
— Он — Бог, а мы смертны, — продолжал уговаривать Айдахо Монео.
— Как может Бог творить зло? — спросил Айдахо.
Монео вскочил на ноги и отшвырнул стул.
— Я умываю руки, — крикнул он и бросился вон из помещения.
Айдахо еще раз огляделся — все его гвардейцы смотрели на своего командира во все глаза.
— Монео не хочет судить, но я не стану уклоняться.
Он удивился, увидев на липах некоторых женщин кривые ухмылки. Все снова принялись за еду.
Идя в Цитадель, Айдахо снова и снова проигрывал в уме свой разговор с Монео, находя все новые и новые странности в поведении Монео. Это был не просто страх смерти, нет, в этом ужасе было что-то еще. Что-то намного более глубокое, чем обычное опасение за собственную жизнь.
— Червь может возобладать в нем.
Эти слова сорвались у Монео непроизвольно, они выдали его, чего сам мажордом, очевидно, не хотел. Но что могут значить эти слова?
Более бесшабашен, чем другие.
Айдахо стало горько от того, что его сравнивают с ним самим, но ему не известным. Насколько осторожны были другие?
Он подошел к своим апартаментам, положил ладонь на фотозамок и заколебался. Он почувствовал себя как зверь, которого охотники загнали в его логово. Несомненно, что гвардейцы донесут Императору о его поведении. Как поступит Бог-Император? Айдахо провел рукой по замку, и дверь открылась. Он вошел в прихожую, запер за собой дверь и посмотрел на нее.
Пошлет ли он за ним Говорящих Рыб?
Айдахо оглядел прихожую. Очень удобно спланировано. Вешалки для одежды, полочки для обуви, и запертый Шкаф с оружием. Никакое из представленного здесь оружия не представляло реальной опасности для Лето. Не было даже лазерного ружья, хотя и оно неэффективно против Червя.
Он знает, что я буду сопротивляться.
Айдахо вздохнул и сквозь сводчатую дверь заглянул в гостиную. Монео заменил мебель — теперь гостиная была обставлена в суровом фрименском духе — вещи были взяты из хранилищ Музея.
Музейный фримен!
Айдахо в сердцах сплюнул и прошел в комнату. Войдя, он остановился, пораженный, — на подвесном диване на фоне северного окна сидела Хви Нори. Блестящее голубое платье выгодно обрисовывало ее фигуру. Женщина смотрела на Айдахо.
— Благодарения богам, что ты цел и невредим, — произнесла она.
Айдахо оглянулся, посмотрел на дверь, фотозамок, потом снова обратил взор на Хви. Никто, за исключением нескольких особо доверенных Говорящих Рыб, не мог открыть этот замок.
Видя его растерянность, Хви улыбнулась.
— Эти замки делают на моей родине, на Иксе.
Ему стало страшно за Хви.
— Что ты здесь делаешь?
— Нам надо поговорить.
— О чем?
— Дункан… — она покачала головой. — О нас.
— Они предупредили тебя.
— Мне велено отказать тебе.
— Тебя послал Монео!
— Меня доставили сюда две Говорящие Рыбы. Они полагают, что ты находишься в страшной опасности.
— Именно поэтому ты здесь?
Она встала, грациозность ее движения напомнила Айдахо о Джессике, бабушке Лето, — она точно так же умела управлять своими движениями, превращая любой жест в великолепный танец.
Осознание этого повергло Айдахо в шок.
— Ты из Бене Гессерит…
— Нет. Они были моими учителями, но я не принадлежу ордену.
Подозрение затуманило его мозг. Какие пружины управляют Империей Лето? Что может знать гхола о таких вещах?
Изменения, которые произошли с момента моей последней жизни…
— Я полагаю, что ты — простая иксианка, — сказал он.
— Не дразни меня, Дункан.
— Кто ты?
— Я нареченная невеста Бога-Императора.
— И ты будешь служить ему верой и правдой?