Бог Плодородия
Шрифт:
Поскольку, каким бы пугающим не было признать себя нарушительницей норм и принципов права, Габи ни о чем не сожалела. И как бы ни нервничала, организовывая тайный побег своего «нелегального переселенца», она бы сделала это снова.
На самом деле, Габи не так уж и сильно преступила закон. Анка был настолько слаб, когда совершил переход, что нуждался в ней до тех пор, пока не восстановился - недели его выздоровления стали самыми худшими в ее жизни. По крайней мере, он знал город, имел представление, где можно прятаться, набираясь сил, в то
Все, что требовалось от нее - прокрадываться мимо солдат, чтобы принести еду и воду, которые теперь требовались его телу.
Но рисковать как-то больше Анка ей не позволил. Габи предполагала, что он отказался бы и от этой ее маленькой услуги, если бы у него был выбор. Когда пришло время уезжать, Анка отклонил ее планы относительно переправки его через границу. Он отправился собственным путем, оставив Габи грызть ногти от беспокойства до тех пор, пока в один прекрасный день не появился на ее пороге - со своими сокровищами, которые отказался оставить в храме.
И был прав. Золото и драгоценные камни принадлежали именно ему, хотя южноамериканское правительство поспорило бы с этим утверждением, если бы поймало с ними. К счастью, никто, кроме Анки, не знал об их существовании. Иначе бы власти развернули более кипучую и широкомасштабную деятельность по поиску пропавшей мумии.
А сокровища пригодились, когда их удалось сбыть на черном рынке и получить за это реальные деньги.
На них они купили ранчо в глуши штата Монтана, новую личность Анке и обеспечили себе безопасную, комфортную жизнь.
Габи до сих пор невольно поеживалась от отвращения к тому «криминалу», к которому пришлось прибегнуть, укрывая близкого ей человека, но нисколечко не сожалела, что сделала это. Определенные вещи заслуживали риска, стоили самых больших страхов.
– Ты не можешь дрожать от холода, - протяжно прошептал Анка.
– Я сгораю заживо!
Габи тихонько засмеялась, оборачиваясь, чтобы посмотреть в его лицо.
Несмотря на все те месяцы, что они были вместе, ее до сих пор пронизывало волной радостного изумления от неожиданности и узнавания, когда она встречалась взглядом с его зелеными глазами.
– Вода не такая уж и горячая, - запротестовала она.
– Я горю от желания, - шепнул он, наклонив голову, чтобы коснуться губами ее ушка.
Комментарий Габи понравился, хотя она и не поверила этому. Ее живот выглядел так, словно она проглотила баскетбольный мяч или, возможно, арбуз. Если он станет еще хоть чуточку больше, то ей вовсе не придется ждать, когда все вернется к первоначальному виду естественным путем - она попросту треснет, как перезрелый арбуз.
Анка растопырил руки поверх означенной возвышенности. Когда в течение нескольких минут ничего не произошло, легонько побарабанил по натянутой коже пальцами.
– Совсем спелый, - признал он с довольным гортанным смешком.
Прежде чем Габи успела возразить, Анка, скользнув руками вверх, накрыл ладонями
– Они тоже, - проурчал прямо в нежный изгиб шеи.
– Очень сладкие дыньки, увенчанные маленькими вишенками.
Габи охватило тепло, не имеющее ничего общего с горячей ванной, которую они принимали.
– Ты, видимо, голоден, - поддразнила она.
Анка подхватил ее бедра, приподнимая и усаживая повыше.
– Да, Лунный Цветок. Голодный на тебя... всегда, - прошептал он, слегка прикусывая ее плечо.
– М-м-м, - простонала Габи.
– Тогда ты должен с этим что-то сделать. Доктор говорит, что со следующей недели больше никаких шалостей.
Он хмыкнул:
– Это потому, что ей неизвестен секрет моих шалостей.
Габи повернула голову и с интересом посмотрела на него:
– Я думала, ты не испытываешь ничего, занимаясь сексом тем способом.
– С чего ты взяла?
– поинтересовался он голосом, который пронизывало веселье.
Габи выпрямилась и развернулась к нему всем корпусом:
– Ты говорил.
Анка запустил пальцы в ее волосы, притягивая ближе и запечатывая ее рот горячим, сводящим с ума поцелуем. Бутон желания распустился, раскрываясь все больше, когда его пьянящий вкус охватил Габи.
– Я никогда не утверждал, что ничего не получал при этом, - прошептал Анка, легкими поцелуями покрывая ее губы между словами.
– Тогда почему?..
– Габи замолчала. Сейчас это не важно, но она каждый раз замирала от страха, вспоминая, насколько Анка был близок к смерти в тот день, когда решил ради нее воскресить свое тело, от которого отказался очень давно.
Немного отстранившись, он заглянуть ей в глаза.
– Потому что любя тебя тем единственно возможным для меня способом, я разжег в себе жажду большего - настолько, - что не увидел опасностей для тебя. Оказалось, мне недостаточно обладать только твоим разумом и душой, я желал твоего тела. И мечтал ощутить, как моя плоть сливается с твоей. Но больше всего хотел объединить наши жизненные силы.
Габи почувствовала, что ее горло сдавило от эмоций - как от любви, так и от жаркой страсти в его словах. Отняв от своей щеки его руку, она направила ее вниз по округлому животу, в котором рос их сын, к центру горячему от желания. Как только он начал дразнить ее клитор кончиком пальца, Габи зарылась руками в его влажные, рассыпанные по шее и плечам волосы.
Обычно, работая на ранчо, Анка связывал волосы в хвост на затылке, но когда они оставались вдвоем, всегда распускал, потому что знал, как ей нравится просеивать сквозь пальцы его длинные шелковистые пряди. Разумеется, в тех редких случаях, когда они выбирались в город, люди глазели на них, но Анка не замечал взглядов и Габи не беспокоилась.
Габи видела догадки в их глазах.
Мужчины думали, что он индеец или скорее - индеец испанского происхождения.
Женщины думали, как ей повезло и какая она счастливая.