Бог с синими глазами
Шрифт:
– Как бы я хотела, чтобы все было именно так! – тяжело вздохнула Таньский. – Но скорее всего то, что Хали был арестован сразу после взрыва, – всего лишь совпадение. Его все-таки нашли, и теперь… – Лицо ее исказила мучительная судорога, словно нечем было дышать.
– Таньский, заяц, не молчи, говори, пожалуйста, говори хоть что-нибудь! – испуганно затормошила я подругу. – Тебе надо выговориться. Мы вместе подумаем, что и как. Ну ты же знаешь – одна голова хорошо, а две…
– Неудавшийся генетический эксперимент, – через силу улыбнулась та. – Ладно, ты права. Помнишь, перед нашим отъездом я смотрела
– Ну вот, – расстроилась я, – совсем меня за дуру держишь. Что за бездарная попытка сменить тему? При чем тут фильм?
– Ты не поняла, – грустно посмотрела на меня подруга, – все очень даже связано. Если помнишь, я тогда еще все время вспоминала убийцу Сабины…
– Ну еще бы, такие затейливые словесные обороты редко услышишь.
– Так вот, оказалось, что вспоминала я Хали.
– Стоп. – Я схватила Таньского за плечо и развернула ее лицом к себе. – С этого момента подробнее, пожалуйста. Ты же мне рассказывала, что убийца Сабины Лемонт покончил с собой в тюрьме? При чем тут Хали?
– Смерть Хали была инсценирована, все это его отец устроил, чтобы вытащить сына. Сам Хали тогда вообще был не в себе, ему была абсолютно безразлична собственная судьба.
– Ну еще бы, после такой дикости – зарезать женщину, любившую его! – Меня аж передернуло. – Не знаю, Таньский, он, конечно, безумно красивый мужик, твой Хали, но как ты можешь, зная, на что он способен…
– Не говори так! – вскочила с лежака подруга и, воинственно сжав кулаки, топнула ногой. – Ты же его совсем не знаешь! Он никого не убивал! Он вообще не помнит, что произошло той ночью, его явно чем-то опоили! Но он никого не убивал!
– Так не помнит или не убивал?
– Хали не способен поднять руку на женщину, он и мысли не допускает, что женщину можно ударить, а уж чтобы убить! – запальчиво кричала Таньский. Глаза ее горели, волосы растрепались, окровавленная повязка добавляла воинственности этой валькирии.
Я улыбнулась и покачала головой. Все понятно. Добро пожаловать в наш элитный дамский клуб под названием «За мово мужика порву на фиг!».
– Что тут смешного? – еще больше рассвирепела Таньский.
– Успокойся, я не смеюсь, я на твоей стороне.
– Правда?
– Таньский, ты что, забыла, что Майорова тоже обвиняли черт знает в чем? Все на него ополчились тогда – и пресса, и телевидение, и люди. Но я-то знала, что он не способен на подобные гадости. Знала, потому что чувствовала его, он был и остается частью меня. Так что успокойся, я все понимаю. Если ты веришь своему Хали, значит, ему верю и я.
– Господи, – устало плюхнулась опять на лежак подруга, – как же все-таки здорово, что у меня есть ты!
– Ну еще бы, – обняла я ее за плечо, – такое счастье редко кому улыбается. Так, значит, отец Хали вытащил сына из тюрьмы, и что дальше?
– А дальше – достал ему новые документы, по которым его зовут Саид Рамзи, и устроил на работу сюда.
– Кстати, а кто его отец?
– Мустафа Салим, владелец сети отелей «EASTERN PARADISE».
– Ничего себе! – присвистнула я. – Так ты у нас теперь возлюбленная наследного принца? Ух ты, прямо «1001 ночь» получается! Интересно, а почему папаша сына аниматором работать пристроил, да еще и в чужой отель? Взял бы тогда в один из своих под крылышко.
– Глупости
– Нет, гораздо умнее выставить его напоказ в этом отеле! – разозлилась я. – Интересные хованки получаются – каждый вечер в нашем цирке! Спрятал сыночка, ничего не скажешь!
– Я и сама спрашивала Хали, почему его сунули именно сюда. А он лишь смеялся и говорил: «Чтобы я мог встретить здесь тебя, глупая…» – И Таньский уткнула лицо в колени.
– Ладно, что теперь гадать – почему да зачем, – бодро заявила я, стараясь отвлечь подругу, – сейчас нам важно узнать другое – причину ареста твоего аниматора. Утром пойдем с тобой в участок наводить справки.
– Я бы на них порчу с преогромным удовольствием навела. Если бы умела, – мрачно процедила Таньский.
– Нет, обойдемся справками. – Я поднялась с лежака. – А сейчас пойдем-ка в номер расчищать кровати от стекла. Надо успеть отдохнуть перед визитом в полицию, чтобы выглядеть попрезентабельней. А то, если заявимся такими чумазыми замарашками, с нами и говорить никто не захочет.
Заразившись моей деловитостью, Таньский вытерла слезы и тоже поднялась с лежака. Мы не спеша пошли к отелю, который за это время все же смог выпроводить вон неразбериху и уложить спать постояльцев.
Где-то минут 20 у нас ушло на то, чтобы полностью очистить постели от стекла. К сожалению, веников и прочей уборочной амуниции в номерах не было, поскольку поддержанием порядка ежедневно занимались работники отеля. Поэтому стекло, лежавшее на полу, мы убрать не смогли, и приходилось хрустеть по нему, отчего наши шлепки довольно быстро пришли в негодность. Но пока держались.
Все системы жизнеобеспечения в нашем отеле, к счастью, работали исправно, все было – и свет, и вода. Сначала Таньский, а потом и я с наслаждением приняли душ, смывая с себя паутину боли и страха. Только сейчас я заметила, что все это время разгуливала по отелю в пижаме. Правда, она состояла из шортиков и майки, так что с первого взгляда я не очень шокировала окружающих. Если не приглядываться к рисунку. Пижама эта была Лешкиным подарком, а приобрел он сей комплектик в магазинчике, специализирующемся на эротическом белье. Вот и догадайтесь, что за рисунок был на моей пижамке! Так, теперь понятно, что нездоровое любопытство, заплясавшее в глазах того юного менеджера, было вызвано не только происходящим в офисе.
Моя аптечка, вызвавшая в свое время немало хихиков Таньского, сейчас оказалась как нельзя кстати.
– Ну вот, – ворчала я, обрабатывая мазью глубокий порез на руке подруги, – а кто-то издевался надо мной, когда я все это брала с собой. «Ты на войну, что ли, собралась!» – передразнила я Таньского. – А теперь вот и мазь пригодилась, и бинтик. Будешь теперь бабу Нюру слушаться!
– Буду, бабунюшка, буду, – хрюкнула подружка.
Уже на автопилоте я поставила свой мобильник на зарядку – мало ли, что и как будет завтра, доплелась до кровати и с облегчением упала в объятия своей спасительницы. Таньский уже отключилась. Следом поспешила и я.