Бог Солнца в поисках... суррогатной матери
Шрифт:
Я уже была у двери, когда поняла, что забыла кое о чем.
Прибор!
Я бросилась в ванную.
Если я беременна, то… то… То понятия не имею, что делать. При мысли о Киниче в сердце кольнуло. Я его едва знаю, но не могу забить на то, как он на меня действовал и какие вызывал чувства.
Да, и то, как он обвинил тебя в похищении его спермы! Погодите-ка. Мы ведь не думаем об этом, так?
Ну да. Но трудно не думать о том, как он спас меня от того монстра.
Но Ник сказал, что… что та хрень не собиралась меня убивать. Так, он спас меня на самом деле? Может, это было
— Ох, нет! — Приборчика не оказалось на полке, где я его оставила. Вероятно, Кинич его нашел, когда убирался.
Он знает! Этот тупица знает, а я нет!
Мой телефон зазвонил, номер оказался скрыт. Может мама?
— Алло.
— Проклятье, женщина! Где тебя черти носят? — раздался в трубке голос Кинича.
Чё… че…
— Что?! Ты меня только что женщиной назвал и разговариваешь, как с непослушным ребенком?
— Да, — холодно ответил он. — И если не хочешь найти себя мертвой, лучше скажи, где ты?
— Боже мой! Ты кем себя возомнил? Я — взрослая женщина… и сама могу о себе позаботиться. И, между прочим, сам себя «найти мертвым» нельзя. Это глупо.
Из трубки донесся тихий рык.
— Где?
— Он мне нужен! Кинич, где прибор? Что ты с ним сделал? Что он показал?
— Прибор? Тебя Мааскабы хотят убить, а ты о какой-то ерунде беспокоишься? Почему ты не осталась с Андрусом? — Затем он пробормотал что-от на счет глупых смертей… или глупых смертных.
— Но ты же сказал, что монстр не пытался меня убить.
— Пока что! — прокричал он. — Пока не пытался. Но вскоре может начать попытки. Проклятье, женщина, скажи, где ты, чтобы я тебя забрал.
Пока что? Вероятно, я это упустила. О-о-о-о-ох. Плохо.
— Я… — Я замолчала, когда заметила что-то на полу у раковины. Тест на беременность, он должно быть упал.
Я подняла его, почти уронив из-за того, как тряслись у меня руки. Один взгляд и я получила ответ.
А сердце мое ёкнуло.
— О-о-о-ох, — протянула я на выдохе. — Я… кхм-кхм… пока, Кинич. Со мной все будет хорошо. Понял?
— ПЕ-НЕ-ЛО-ПА!!! — зарычал он, а я нажала отбой.
За три минуты до начала урока, я была в классе, радуясь, что ненадолго могу окунуться в привычный, повседневный уклад. Мне нужно отвлечься от эмоциональных перегрузок, происходящих во мне. Разобраться с чувствами к Нику. Есть они у меня? Или их нет? Или это просто эмоциональная скачка?
Фу, какая отвратительная аналогия.
Ладно, надо все разложить по полочкам.
Что? Придется приделывать новые, потому что раскладывать нужно многое.
Ух! Прекрати.
С одной стороны, из-за высокомерия Кинича, мне хочется врезать ему прямо по мужским фрикаделькам. Но, какая-то часть меня, боялась это делать, памятуя о том, на что он способен. Для мужчины… ненормально обладать такими способностями.
Но с другой стороны, мне нравился Кинич. Сильно. Он пробудил во мне такие чувства, о которых я и не догадывалась, и не думала, что кто-то
И эта связь, которая пробралась до мозга костей, хотя я не понимаю, почему, и даже не пыталась признать ее. И, наконец, у меня необъяснимое желание сделать Ника своим и никуда его не отпускать, и из-за этого я вновь танцую между облегчением и потерянностью. Ух-хух.
Проблема с беременностью — определенно танго. Может даже ламбада с элементами хулы и луи. С мячиками из пойи [11] . Я вздрогнула Пойи — грубовато.
В любом случае, со всеми этими неразберихами у меня в голове и сердце, мне нужно хорошо отвлечься, а дети возрастом от трех до пяти — именно то, что нужно. Ничего не расслабит меня больше, чем выражение их маленьких личиков, когда они смеются, обижаются, кричат: «Кия!» Я люблю детей.
11
танец с мячиками; традиционный маорийский женский танец с мячиками
В колледже, три лета подряд, я была вожатым в лагере карате, и понравилось мне, вероятно, потому, что я была хорошим тренером. Я выказывала уважение детям, а они слушали. И мы понимали друг друга. Все было просто.
Отношения с взрослыми всегда полны перипетий. Мои чувства тому доказательства… Ник.
Ну, по крайней мере, сейчас чуть менее сложно. То, что я не беременна первое и огромнейшее облегчение, несмотря на все иррациональные чувства на этой почве.
И никогда-никогда-никогда — пробку от шампанского мне в глаз, бородавку на нос — я не поставлю себя в такую ситуацию. Да-да, есть оправдание, нас опоили, но это не извиняет моей глупости, что связалась с этими людьми.
Теперь все в прошлом, так что забудь.
Забуду. Знаю, что забуду. Просто нужно время и разговор с мамой. Из всего этого, хорошо то, что мама в Швейцарии на лечении, благодаря деньгам, которые Симил дала мне за то, что я просто пришла на вечеринку.
Ну, я определенно засветилась на вечеринке. Танцевала на столе и надела абажур на голову.
После занятий, упаковывая вещи в сумку, я позвонила Энн — лучшей своей подруге на всем белом свете, не считая Джесс.
Мы познакомились на первом году обучения в клубе романтической литературы/клуб любителей готовить закуски под названием «Мы уничтожители закусок». В общем, с тех пор мы втроем дружим. Когда в прошлом году маме стало хуже, они особо по-доброму ко мне относились.
— Пенелопа! — завизжала Энн в трубку. — Где ты была, черт возьми?
Я потерла лоб.
— Ты мне ни за что не поверишь. Эй, не окажешь мне услугу, могу я на какое-то время у тебя остаться?
— Конечно. Всё в порядке? — спросила Энн.
В окне я заметила высокого блондина, одетого в черный свитер. Он был выше среднестатистических парней, но не рост привлек мое внимание, а то, как он шел. Он словно…
Плыл?
— Кхм. Да. Я скоро приеду, ладно?
— Ладно, подруга, — ответила Энн. — Скоро увидимся.