Бог войны
Шрифт:
— И не скажешь, что мне уже сильно за восемьдесят, да Мендакс? — Салазар поправил на шее галстук и пошел к выходу из портняжного цеха при дворе.
— Больше тридцати не дал бы, — согласно кивнул архимаг, — еще одна из твоих личин?
— Представь себе, нет. Безусловно, я люблю носить маски и делаю это с удовольствием, но нынешний я — это я.
— Почему ты не стареешь?
— Не знаю, — пожал плечами Салазар, и открыл дверь подъехавшей кареты, — может быть от избытка магии? Каждое мгновение я получаю столько маны, что готов просто лопнуть от избытка силы, я не знаю куда ее девать,
— И этого бога едва не прикончил новичок с химфакультета, — усмехнулся Фулгур и постучал по стенке кареты, давая знак кучеру что можно трогать.
— Не зли меня, — Салазар пошевелил пальцами, и Мендакс почувствовал как его сердце словно что-то сжало со всех сторон, — еще слово и я твое сердце просто раздавлю. Ты понял?
— Понял.
— Вот и отлично, не забывай с кем говоришь… И скажи кучеру чтобы заехал куда-нибудь, где можно купить цветы. Хотя нет, не надо, — Салазар создал крупную красную гвоздику и повертел ее в руках, — и так сойдет.
Карета остановилась в темном переулке, освещаемом тусклым фонарем, с которого уже давно не счищали пыль, и Мендакс, тут же сориентировавшись в пространстве, указал на неприметную серую дверь. На втором этаже в этом помещении располагался маленький независимый театр — вести Салазара Страшного в театр посерьезнее, где можно встретить старую аристократию, некоторые представители которой могли бы помнить этого маньяка, все же многие из старой аристократии знали его лично — Мендакс не рискнул.
Заняв места, в первом ряду, Фулгур и Салазар насколько могли, попытались погрузиться в разворачивающееся на сцене действо. Безумный братец императора, казалось и правда был увлечен представлением — Фулгур вспомнил, что еще до серии кровавых убийств, тот и сам был не чужд сцене. Мендакс же, расслабиться и погрузиться в пьесу не мог — ему каждую секунду казалось, что у Салазара сорвет крышу и он примется всех убивать, просто потому что ему не понравится, ну, может быть, цвет занавеса.
Салазар же, вел себя на удивление прилично, хлопал в нужных местах, кричал «браво» и еще что-то похожее, видимо понимая когда это уместно, и даже подпихивал в бок Фулгура, когда зал начинал хлопать, а архимаг запаздывал.
— Прояви уважение к актерам, — произнес шепотом Салазар, и сжал кулак. Заставив Мендакса захрипеть, хватая ртом воздух, — люди старались, репетировали, будь человеком, тебе что, лень ударить ладонью о ладонь?
— Как ты это делаешь? — спросил Салазара Мендакс, когда пьеса подошла к концу и он понял, что безумный брат императора не убьет его за то, что тот разговаривает во время представления, — невозможно воздействовать волей, на существо с волей. Сначала сердце, теперь вот горло, чуть не задушил. И там, в тюрьме ты воздействовал на людей и телекинезом и голой магией. Это невозможно. Организм просто отторгает негативное воздействие.
— Ну какой же ты тупой, — шепотом ответил Салазар, поднявшись вслед за залом несколько раз хлопнул в ладоши, а потом воплотил в руке букет цветов, — примерно вот так.
— Как?
— Браво, — закричал Салазар и бросил букет главной
— Что ты творишь!
— Уходим, пока нас не заметили, — хохотнул Салазар и скрылся в толпе. В это время девушка на сцене, охнув упала в обморок, и к ней со всех сторон бросились люди, среди которых удалось затеряться парочке магов.
— Нож отравлен?
— Да, вспомнился сегодняшний инцидент.
— Зачем?
— Как говорил мой учитель актерского мастерства — не верю, — объяснил Салазар, — плохо играла, ну и чтобы тебе продемонстрировать.
— Что именно? — не понял Мендакс и Салазар тут же сжал кулак, снова схватив его за сердце.
— Вот это, идиот. Ты ничего не понял? Ладно, объясню, я никогда не был жадным до знаний. Я актер, я могу сыграть что угодно. Я просто прячу нож в букете цветов и все.
— То есть… — задумчиво протянул Мендакс и Салазар тут же пустился в объяснения.
— То есть я просто беру отрицательное воздействие и оборачиваю его положительным воздействием. Организм ведь, не противится, когда лекари воздействуют на него своей магией. Понимает, что ему добра хотят.
— И ты, вырывая мне сердце, заставляешь меня же думать, что желаешь мне добра?
— Я безусловно желаю тебе добра. Не вру ни в одном слове. Честно.
Оказавшись на улице, Мендакс свистнул кучеру, ожидавшему их неподалеку, и когда они забрались в карету, хотел было отдать приказ ехать во дворец, но Салазар остановил его жестом.
— Давай зайдем в какой-нибудь кабак, хочу выпить чего-нибудь не отравленного. Во дворец возвращаться не хочу. Деньги у меня есть, задание понял. Отдохнем, выпьем, и я отправлюсь сразу в Альду. Давай куда-нибудь в местечко попроще, без чопорных франтов и напыщенных индюков, а то боюсь я прикончу несколько.
— Тут рядом есть… — кивнул Фулгур в сторону и высунувшись в окно отдал распоряжение кучеру, — давай в «Последнюю каплю».
Спустя минут двадцать, Фулгур и Салазар разместились за столиком, неподалеку от маленького подобия сцены, возвышавшейся над полом на высоте колена, на которой сейчас приплясывала группа парней с разного рода музыкальными инструментами, и с переменным успехом пыталась извлекать из них какие-то звуки. Как показалось Мендаксу — звучала эта какофония звуков ужасно, единственным достоинством этой музыки была громкость, но народу вроде нравилось.
— Послушай, Фулгур, — Салазар решил начать с легкого вина и тут же наполнил стакан из поданной официанткой бутылки, — а чем это мальчишка Адд не угодил вам?
— Если честно, — устало вздохнул Мендакс, — виноваты сами. Угрозы он не представлял как таковой, но мы решили перестраховаться и на всякий случай посадить в Альде своего правителя. Артиса Адда на дуэль спровоцировал мой сын и почти убил, но его сумели спасти.
— А потом он взял реванш и прикончил твоего сынулю, да?
— Верно. После покушения Альда стала проблемой и одновременно решением, — мы думали что если быстро захватим Альду, сумеем купировать центробежные настроения внутри империи, и дадим сигнал соседям.