Богач, шикарен и горяч
Шрифт:
– Наконец-то мы получим в полное распоряжение весь её маскировочный реквизит, купленный на казённые денежки.
Вини мечтательно призадумался.
– Главное, это результат, – Колски обратила внимание коллег на основную деталь плана. – Эбигайль должна попасться с поличным. Желательно голая или полуголая, будучи в объятьях Райена или хотя бы в его постели. Рано радуетесь. Работы предстоит очень и очень много.
– Но игра стоит свеч, – Вольф согласно кивнул, – только, чур, её рабочий стол – мой.
Винистер нахмурился, однако промолчал. Рика Колски не спешила разочаровывать коллегу тем фактом, что уже давно
– Что ж, на этом предлагаю закончить нашу встречу. – Единственная девушка среди четвёрки взяла главенство в свои руки. – Мы с ребятами обрабатываем Эбигайль и составляем план общей встречи парочки, а ты, – указала она пальцем в сторону нештатного сотрудника, – следишь за Эттенгофом-младшим. Всё понял?
Долговязый новичок кивнул, состряпав наисерьёзнейшую мину.
– Тогда выходим по одному и ведём себя как обычно, – напутствовала Рика, первой устремляясь к двери.
Менее поворотливый из всех Винистер замыкал.
Глава 4. Воротила
Мистер Эттенгоф-старший любил в людях пунктуальность, хотя сам себя подобной привычкой не утруждал. Но именно в этот день он встал ни свет ни заря и к настоящему моменту уже сидел над пачкой писем и счетов, попивал горячий кофе и ждал прихода нерадивого секретаря, который и не подумал о том, что его шеф может проснуться спозаранку. Поэтому, по обыкновению, он наверняка заглянул в местное почтовое отделение, чтобы передать туда вчерашнюю корреспонденцию, а заодно забрать новую: отчёты из разных уголков света, так или иначе высылаемые по единому адресу – в курортный отель «Метрополь» города Нанс на южном побережье лазурного океана. К слову сказать, названного не иначе как Синим.
– Тётушка Клепфеди, – бормотал Харви, просматривая внушительный список выставленных счетов на его имя. – Да будь она проклята, старая транжира!
Отбросив в сторонку настоящую простыню, а не бумагу, длиной и белизной напоминающую подвенечное платье, Харви Эттенгоф замер, подсчитывая в уме итоговую сумму годовых трат родни.
– В сущности, одна десятая от годового дохода одного моего отеля класса «Гранд», – пробормотал он, подбив в уме цифры. А заодно сокрушённо выдохнул: – Вот поэтому я и поручаю все мелочи, связанные с тётушками и сыном, секретарю, чтобы лишний раз с утра не расстраиваться.
Он встал из-за стола и прошёл к окну за его спиной, резким движением раздвинул воздушные тонкие занавески и раздражённо уставился на светло-бежевую полоску идеального пляжа, усеянного шезлонгами и зонтиками, на рядок финиковых пальм, высаженных исключительно ради тени, а не сбора урожая. Но увы, нет-нет, а кто-то из постояльцев вздумает полезть наверх, чтобы испытать судьбу на прочность, а заодно собственный затылок, а для кого-то хотя бы копчик.
– Да где же черти носят Винивига!
Словно отвечая на зов начальства, дверь скрипнула, и на пороге возникла очкастая столь ожидаемая личность.
– Винвига, – поправил секретарь руководство. – Я устал слышать это прозвище из ваших уст.
– Не важно, Вин! – Харви встал вполоборота и махнул на бумагу-простыню. – Забери это и уладь. А заодно телеграфируй в Эмерсет, чтобы тетушка Клепфеди затянула пояса. Скоро я перестану принимать подобные чеки. Тоже мне, нашли благотворителя.
– Я понял, сэр.
Одетый с иголочки, собранный, худой, в костюме-тройке с белоснежной сорочкой, Винвиг воплощал в себе все те качества, которые так нравились знаменитому воротиле Харви, прославившегося на весь континент звериной хваткой и безупречным чутьём.
– Вы уже видели новостной выпуск? – секретарь достал из-под мышки свёрнутую рулоном утреннюю газету.
– Что там? – неостывший после тётушкиных счетов Эттенгоф-старший бросил раздражённо: – Давай короче. Кто-то из постояльцев учудил?
– Нет, – Вин хитро улыбнулся. – Во всяком случае, пока не учудил.
– Вот умеешь же ты нагнать интригу.
Харви развернулся на пятках, звонко бряцая набойками по деревянному лакированному полу без ковров, прошёл к помощнику, схватил газету и первым делом заглянул на первую полосу.
– Хо-хо, – известный воротила заметно повеселел, – так эта грязная история семейки Оберхоленов стала достоянием общественности? А я всё ждал, когда же выстрелит. И кто первый пойдёт под суд – он или она? Так. А кому выдать премию за старания?
Он сощурился, быстро пробегая глазами по строчкам газеты.
– Если журналисты ничего не напутали, то это опять Эби постаралась, – секретарь упростил работу Харви.
Но, несмотря на это, он продолжил читать бульварную прессу.
– Ах, Эби? Та самая? – Эттенгоф-старший многозначительно приподнял брови, когда оторвал взгляд от газеты. Недолгое время он невменяемо смотрел перед собой. Однако быстро собрался и махнул головой, прогоняя глупые фантазии.
– Да, Эбигайль Кросс из полиции нравов.
– Что ж, это её работа. Значит, обойдётся.
Скупо поджав губы, высокий, худоватый, однако на вид внушительный и плечистый, Харви Эттенгоф быстро сменил тему разговора. Эффективность – вот что волновало владельца сети отелей в первую очередь, во вторую – деньги, в третью – первое и второе вместе взятые. Личную жизнь Эттенгоф, как бывало в случаях крайней увлечённости, задвинул на задние ряды и давненько не доставал. Потому что эта самая личная жизнь, наоборот, изрядно доставала его, а не доставляла удовольствие, как должна была бы, согласно мнению общественности. По крайней мере, он искренне в это верил первое время, когда женился на местной красавице, матери Райена.
Но увы, они не сошлись характерами. И, как итог, трехлетнего сына Харви оставил себе, а жену отослал вместе с внушительными отступными с глаз долой, лишив опекунских прав. В оправдание ему сказать, сама Сибиэла не сильно горевала из-за разлуки с сыном, потому что выходила замуж не за личность, а за «денежный мешок», как она призналась мужу в одной из громких ссор, предваряющих неминуемый развод.
Что не мешало ей впоследствии слёзно просить о продолжении содержания, после того как крупная сумма денег наконец закончилась из-за беспрерывного бессовестного кутежа годы и годы напролёт. Следует сказать, в ход шло всё: и материнские чувства, проснувшиеся вдруг после очень долгой разлуки с сыном, и предложение возобновить отношения. А в последний раз Сибиэла угрожала статьёй в газете, обещала учинить грандиозный скандал ради привлечения внимания широкой публики, а заодно ради внушительного гонорара, обещанного яркими представителями жёлтой прессы из числа конкурентов Харви.