Богачи
Шрифт:
— Вот и я об этом! Ты для меня не только любовница, но и друг. А найти друга куда труднее, чем сексуальную партнершу.
Тиффани в глубине души с ним полностью согласилась. Именно такими — наполовину любовными, наполовину дружескими — были ее отношения с Хантом. Они всегда находили, о чем поговорить, их объединяли общие интересы… Тиффани нежно поцеловала его в шею и сказала:
— Я не уверена, что вообще хочу выйти замуж. Мне нравится быть свободной и независимой… и потом, мне действительно кажется, что говорить о нашей свадьбе преждевременно. Давай пока оставим все как есть, ладно?
— Хорошо, — с явным разочарованием в голосе ответил Аксел. — Но ты не запретишь мне настаивать на своем предложении до тех пор, пока не согласишься, так и знай. Я стал бы для тебя опорой, мог бы позаботиться о тебе.
— Наверное, ты удивишься, но я прекрасно могу позаботиться о себе сама! — сказала Тиффани.
— В этом я нисколько не сомневаюсь! Тогда считай, что мне нужен человек, который окружил бы меня заботой, — усмехнулся он. — Ладно, иди ко мне. Хватит разговоров. Давай займемся кое-чем более приятным, — с этими словами он обхватил ее за ягодицы и с силой притянул к себе.
Тиффани не возражала.
Джо Калвин сидел за столом в своем кабинете на Уолл-стрит, тупо глядя прямо перед собой и стараясь сосредоточиться. От волнения его слегка подташнивало, отчего думать становилось еще труднее. С какой бы стороны он ни пытался осознать происшедшее, отдельные мысли рассыпались как бисер, и собрать их воедино не представлялось возможным.
Несколько минут назад ему позвонили из полицейского участка аэропорта. Гнусный сдавленный голос — хотелось бы посмотреть на того сукиного сына, которому он принадлежит, — сообщил, что Закери задержан на таможне за провоз наркотиков. Более того, он подозревается в ограблении квартиры родителей, совершенном в прошлом году, когда из сейфа были похищены драгоценности и около миллиона долларов наличными.
Отчаяние, гнев и жалость к самому себе переполняли душу Джо. У него было такое чувство, словно его подрубили под корень и обрекли тем самым на медленную смерть. Отчего судьба так несправедлива к нему? Почему через сорок лет напряженной работы, устремленной в будущее, он должен терпеть фиаско? Разве он создал свою корпорацию и сколотил состояние не для того, чтобы обеспечить семью и блестящую карьеру собственному сыну? Закери мог бы учиться в Гарварде, а через три года занял бы подобающий своему возрасту и образованию пост в «Квадранте». А там, глядишь, не за горами время, когда он передал бы ему бразды правления и с чистой совестью ушел на покой.
— Все псу под хвост… — вдруг устало вымолвил он.
Открыв ящик стола, Джо достал из коробки сигару. В этот момент он пожалел, что дал жизнь своему сыну. Больше всего ему хотелось, чтобы Закери вовсе не рождался, либо умер в детстве. Это лучше, чем знать, что твой сын стал наркоманом и вором. Тем не менее проблему с Закери надо решать немедленно и кардинально, иначе не будет покоя ни ему самому, ни его семье.
Джо с усилием расправил плечи и зажег сигару. Часы показывали около восьми утра. Через несколько минут все огромное здание «Квадранта» загудит, как встревоженный улей, и начнется рабочий день. Джо придвинул к себе блокнот в обложке из дорогой крокодиловой кожи и стал делать заметки, чтобы иметь перед собой ясную картину случившегося к приходу своего поверенного Шварца, лучшего и самого влиятельного адвоката в Нью-Йорке. Закусив кончик сигары, Джо с горечью подумал о том, что всего несколько лет назад мог удержать в голове и распутать, не прибегая к помощи бумаги и ручки, гораздо более сложные проблемы. Тем временем в блокноте появились записи:
1. Внести залог.
2. Снять обвинения в краже.
(Заткнуть рот Закери.)
(Страховка за драгоценности уже получена.)
(Сумма украденных наличных не подлежит оглашению.)
3. Выдвинуть предположение о серьезной душевной болезни.
(Раздобыть историю болезни. Клиника Мойе и т. д.)
4. Найти закрытую сверхсекретную клинику.
Джо нажал кнопку звонка.
— Да, мистер Калвин? — раздался в селекторе учтивый голос секретаря.
— Вызовите ко мне Шварца и не соединяйте ни с кем до особого распоряжения.
— Хорошо, сэр.
— И принесите кофе.
— Хорошо, сэр.
Джо погасил сигару и снял пиджак. Ему предстояла нелегкая работа — спасать свою семью от позора.
24
Морган планировала церемонию крещения маленького Дэвида едва ли не с большим тщанием, чем отец устраивал ее свадьбу. Для Джо это был дебют в среде британской аристократии, для нее — пусть и не рожденной с титулом, но судьбой предназначенной занять в этой среде почетное место — привычное дело, которое требовало серьезных усилий.
В церкви Святой Троицы, расположенной в нескольких минутах ходьбы от площади Монпелье, за несколько недель было отведено время для церемонии. Две сотни приглашений, распечатанных на гербовой бумаге, было заблаговременно разослано по адресам. После крещения готовился небольшой традиционный прием с шампанским и огромным тортом-мороженым с украшением в виде герба Ломондов, выполненным из засахаренных фруктов.
Морган затребовала из шотландского замка старинное шелковое покрывало, в котором крестили предков Гарри и маленького Дэвида. Платье для такого торжественного случая Морган заказала у Харди Эмиса, кутюрье королевской фамилии.
Не один час провела Морган за письменным столом в кабинете мужа, составляя списки гостей и памятки для самой себя, чтобы не упустить ни единой мелочи. Продукты, меню, украшение дома и сада… Она провела полную инвентаризацию у себя в доме и подсчитала, сколько столов, стульев, серебряных приборов, ведерок для охлаждения шампанского нужно взять напрокат. Более того, следовало заранее позаботиться о найме дополнительной прислуги на праздничный вечер. Словом, забот у Морган хватало.
Графиня Саутгемптонская порекомендовала ей декоратора Джона Плестеда, к услугам которого неоднократно обращалась.
— Лучше него вам во всем Лондоне не найти! — заявила она. — Если вы задумали что-то необычное, осуществить вашу идею способен только он!
Морган действительно задумала нечто оригинальное. Она собиралась преподнести сюрприз не только гостям, но и самому Гарри. Для того чтобы сюрприз произвел на всех неизгладимое впечатление, Морган специально распорядилась приписать в конце каждого приглашения следующее: «Ужин в 20.30. Черный галстук обязателен». Пусть все думают, что их ожидает самый заурядный прием-фуршет, на котором приходится держать тарелку и бокал в руках, стараясь в толкотне увернуться от стремящихся к буфету гостей, вынужденных довольствоваться лишь джемом, суфле и клубникой со сливками и с завистью взирающих на тарелки счастливчиков, которым удалось ухватить малую толику настоящих деликатесов.