Богат и немного женат
Шрифт:
– Да что вы? – вздернул брови вверх притворщик Пашка. – Прямо-таки целый труп? А зачем? Вам господин Евдоким Петрович не сообщил? Очень занимательная история! Надо же – прямо детский сад «Вишенка»! Нет, Дусю-то у нас тут все знают – он повернут на всяких страшилках. Но я не думал, что вы, солидные люди, вот так возьмете и сразу же ему сдуру поверите!
– Но-но-но! – резко одернул зарвавшегося санитара серьезный представитель власти. – Мы тут с вами не шуточки шутить приехали! Быстро отвечайте – куда труп дели?
– Да какой труп? С чего вы взяли, что я его куда-то дел? И вообще – кто его видел-то, труп этот?! – все
«Начальники», то есть седенький главврач Беликов, вздрогнул, закатил к небесам выцветшие глазки и отрапортовал:
– За последние несколько лет в нашем роддоме смертность достигла самой низкой отметки по всеобщей шкале. Среди района наш роддом...
– Ну вот! – нагло прервал отчет главврача Пашка. – И вообще – кого вы слушаете-то? Дуська вчера всю ночь у матери на юбилее квасил, а сегодня весь день отсыпается в кладовке! Анна Кирилловна, скажи! Мало ли что ему с бодуна примерещится!
– Да! – опять склонила голову Анна Кирилловна. – Отсыпался весь день. Я его уже гоняла, гоняла... А он все равно спал. Прямо как конь – стоя спит!
– М-да-а-а... – протянул мужчина и оглянулся на своих коллег. – Похоже, нас тут развели... Ну что, господин хороший, будем оформлять ложный вызов?
– Да какой же ложный! – Дусю аж подбросило. – Я ж вам русским языком говорю!..
– Ой, ребятки! – взмолилась Анна Кирилловна. – Ну не надо ему ложный, а? Это ж штраф какой, а он и так нам только что тридцать уток на свои деньги купил.
– Каких уток?! – вытаращился оперативник. – Утки какие-то!
– Ну это горшочки такие, в больницах под кровать ставят... – быстренько залопотала Анна Кирилловна. – Так вот – он их сам купил! Зачем же ему еще и штраф?
– Да, совершенно авторитетно подтверждаю – купил, – мотнул лысенькой головой Беликов. – И не надо ему штраф, а лучше прикажите ему, чтобы он нам кресла гинекологические достал. Очень острая необходимость!
– Ну уж... – оторопел мужчина из оперативного отдела. – Нам еще только кресел гинекологических не хватает! Вы уж тут сами давайте, и вообще... вы главврач, так я понял? Разберитесь со своими работниками! И что у вас за дисциплина? Кого хотят, того и вызывают! Скоро уже девушек по вызову прямо на работу будут приглашать.
– Ой, ну что вы! – мило всплеснула ручками Анна Кирилловна. – У нас этих девушек!.. Целые этажи забиты, куда их еще вызывать!
Серьезные парни спешно уселись в свои «Жигули», ярко размалеванные белой и синей краской, назло всем врубили сирену и под ее вой, явно недовольные, уехали.
– Ну, Дус-ся! – зашипела на Филина Анна Кирилловна. – Сейчас бы как дала по толстой-то роже!
– А я бы так стоял и ждал, – перекривился Дуся.
– Так что, Евдоким Петрович, – тут же встрял Беликов. – Не забудьте – вас суд обязал купить нашему роддому новые гинекологические кресла. Вы уж расстарайтесь.
– Ага, расстарался уже... бегу прям весь и падаю... – обиженно бубнил Дуся себе под нос, мысленно прощаясь с еще одной, а то и не одной, маменькиной подачкой.
Анна Кирилловна ухватила Беликова под руку и повела главврача в его кабинет – успокаиваться, а Дуся вместе с Пашкой остались возле открытых дверей хозблока.
– Ну, Пашка... – злобно зыркнул на друга Дуся. – Ну ты вообще! Так меня подставить!!! Гад ты после этого
– Я-а?! – искренне изумился Пашка. – Отчего это я несознательный? Ты меня тут перед всеми чуть ли не преступником выставил, я, значит, чуть не поседел, мне, можно сказать, чуть пожизненный срок не вкатили, и я же несознательный! Я в чем сознаться-то должен был, друг мой? Ты бы меня хоть заранее предупредил!
– «Ня-ня-ня», – передразнил Дуся санитара. – «Предупредил»! А то ты не знаешь! Куда мужика уволок?!
Пашка смотрел на Дусю с искренним недоумением:
– Дусь... ты чего? Какой тебе мужик все время мерещится? Куда я его должен утащить?
– Ой-ой-ой, – поморщился Дуся. – Хорош кривляться! Ну чего ты, как обезьяна?! Будто бы сам не знаешь – мы с тобой спрятали мужика, ну он еще голый такой был, от любовницы удирал, просил его спрятать, мы и спрятали его в хозблоке!
– Ну? И дальше чего? – с интересом проговорил Пашка. – То есть мы его спрятали, а он чего? Сбежал, паразит? И даже копейки нам не заплатил, да?
– Да ты совсем, что ли?! – У Дуси кончалось терпение. – Как он заплатит, когда мы его открыть забыли!!
– Да ну! – присвистнул Пашка. – И чего? Он здесь, что ли, был? А куда девался-то?
Дуся гневно прищурился и запыхтел носом.
– Сейчас точно врежу... Куда он денется, если его кто-то убил?!!
Пашка медленно-медленно покачал головой, а потом отвел глаза на здание роддома.
– Вот ведь говорили же Беликову – нужен нам психолог, ну вот как вода нужен! У нас такая нервная работа! А этот хрыч!.. Дуся, друг мой, а иди-ка ты домой. Отдохнуть тебе надо. У тебя вчера был трудный вечер, ты ж у нас не привыкший пить, а вчера надрался, даже сегодня разит. Иди, голубь мой.
Дуся глянул на него внимательно – издевается, что ли? Но Пашка смотрел с самым искренним сочувствием.
– Ну ладно, ехидна, я пойду... – проговорил Дуся, направляясь к корпусу. – Я, конечно, пойду, но... Так и знай! И вообще!
Он бы уже давно поверил и Пашке, и этим строгим мужам из оперативного отдела, что не было никакого раздетого мужика, что все ему примерещилось с похмелья-то, поверил бы... если бы в его кармане не лежал золотой перстень с самым настоящим бриллиантом.
Домой Дуся пришел разбитый, будто бы две смены без перерыва таскал на себе носилки с Анной Кирилловной.
Навстречу ему выбежала Машка – его двухлетняя приемная дочь, которая попала к нему тоже путем весьма необычным – ее мамочку в роддоме кто-то попросту прикончил, а Дусю определили в отцы крошке. Но это дело он давно распутал, а вот теперь опять, надо же напасть какая – очередное приключение!
– Мама! – отчетливо произнесла девочка, бросаясь к Дусе на шею. – Дуся кака! Бабу аф! Баба па-ачет, Маса бабу га-адит, баба хи-хи-хи!
Девочка в двух словах передала все домашние новости. В переводе на взрослый это означало, что Дуся (тойтерьериха, названная исключительно в честь хозяина дома), так вот эта псина якобы тявкнула на матушку Евдокима – Олимпиаду Петровну, отчего та залилась горючими слезами. Жалостливая Машенька немедленно бабушку погладила, и та весело возрадовалась – «хи-хи-хи». Эту воспитательную игру придумала Олимпиада Петровна специально, дабы воспитывать у внучки чувство сострадания к бабушке, и теперь такое происходило ежедневно.